Дело тётушки Кеннел - стр. 9
– Мне кажется, вы запутались, мистер Маллоу, – вздохнула доктор.
– Нет, нет, – отмахнулся тот. – Два раза гири: дома и в офисе.
– Прекрасно, – несколько слишком вежливо сказала доктор, пристально глядя ему в глаза. – Пожалуйста, успокойтесь и скажите: что было с гирями в первый, а что во второй раз.
Маллоу перевел дух. Он устал.
– Я говорю, – опять начал он, – что во вторник утром мой компаньон выдрал из часов гири. В нашей гостиной.
– Очень хорошо. А во второй раз? Сегодня?
– А во второй раз было вчера. Он ее швырнуть хотел, но это же гиря! Чугунная. Шестнадцать, я говорю, фунтов[2]. Ну, представляете?
Некоторое время доктор Бэнкс молчала.
– Верно ли я поняла вас, мистер Маллоу: ваш компаньон собирался швырнуть в мистера Халло чугунной гирей?
– Вы же знаете Халло: всюду лезет со своим социализмом. А Джейк и так не в духе. Ну, он и пустил этой гирей за ним по лестнице!
Маллоу увидел, что доктор стала подниматься из кресла и тоже начал привставать.
– Видите ли, он не то, чтобы неправ, но ведь, понимаете, нельзя же гирей! Так и дел натворить можно! И я ему это говорю, а он мне…
– Что с мистером Халло? – оборвала его доктор.
– Ну, э, ничего. То есть, я говорю, он убежал.
– Никто не пострадал?
– Нет, нет.
Доктор села обратно.
– Вы хотите, чтобы я приехала в «Мигли», – проговорила она. – Вы утверждаете, что это необходимо. Пострадавших нет. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию?
– Не надо в полицию. Я же говорю: нужны именно вы. Другой врач ничего не поймет!
– Мистер Маллоу, я тоже ничего не понимаю.
– Видите ли, – промямлил визитер, – он там все крушит и ломает. Я не могу к нему войти. И…
Маллоу посмотрел в окно и решился:
– Он объявил мне бойкот, но все время с кем-то разговаривает. С кем-то, кого нет в комнате.
Глава третья, в которой доктор Бэнкс вынуждена прибегнуть к радикальным мерам
Итак, спустя некоторое время после разговора с доктором Бэнкс Маллоу открывал дверь в комнату компаньона.
– Осторожно, доктор, – предупредил он.
Его слова подтвердил вылетевший из комнаты туфель, и оба отскочили, прижавшись к стене.
– Ничего страшного, – сказала доктор своим хладнокровным тоном. – Идемте, мистер Маллоу.
Они вошли без стука и доктор оглядела комнату.
Прямо напротив двери находились два больших окна. Было уже одиннадцать часов утра, но шторы на них были задернуты, а на полу горел ночник. В его слабом свете клубился, заволакивая помещение, табачный дым.
Кровать располагалась так, что лежащий на ней человек находился лицом к окну и головой к двери. Слева от нее валялся туалетный столик в окружении посудных осколков. Из опрокинувшейся пепельницы рассыпалась на ковер куча окурков и конфетных фантиков. У окна стояли стол и козетка с расшвырянными по ним пиджаком, галстуком и ремнем с кобурой. Слева от кровати, у дубового гардероба, сбросили в кучу стулья. Овальное зеркало в вертящейся раме стояло торчком. Далее находился камин. Перед ним валялось на боку кресло. Словом, в комнате действительно был разгром.