Дело об убийстве без мотива - стр. 21

Не посмев ослушаться, Мартин засуетился у жаровни. Рудольф взял на себя командование по части спиртного, одаривая всех, не забыв ни себя, ни коменданта, щедрыми порциями.

– Кстати, а где этот засранец Акман? – спросил Тино. – Я прошу прощения у дамы за использование слова «засранец», меня извиняет только то, что я произнес его в отношении засранца. Опаздывать почти на полчаса – это уже перебор, не находите?

Все дружно заозирались, словно ожидая разглядеть Акмана не то под столом, не то за одним из стаканов. Но его там не было.

– Позвони ему, Тино, – попросила Лиана.

Тот скривился в недовольной гримасе, но послушно пробежал пальцами по коммуникатору. Несколько секунд всматривался в экран, затем с безразличным видом пожал плечами:

– Не отвечает.

Дикерсон осторожно оглядел коллег:

– Вы не находите, что Акман ведет себя неподобающе? Столь явное пренебрежение…

Бунгерт яростно закивал.

– Да, откровенно говоря, черт знает что. Понятно, что у нас не дипломатический прием, а дружеская вечеринка, но какая-то пунктуальность должна быть. Особенно если учесть, что он же сам назначил время.

Тихий смех Лианы прозвучал впечатляющим контрастом на фоне громовых раскатов Рудольфа, странным образом заглушил его и привлек всеобщее внимание.

– Вы в самом деле не понимаете? – Лиана покачала головой. – Это же часть программы. Наслаждайтесь, господа! Акман накручивает нас до предела, и это его опоздание – просто еще один оборот ключа. Легкий штрих, способный вывести нас из себя окончательно.

– В таком случае пошел он к черту! – возмущенно провозгласил Рудольф.

Тино, успевший уже налить персонально себе добрую порцию неразбавленного виски, отсалютовал стаканом Рудольфу.

– Я считаю, ты родил прекрасный тост, Руди. Признаюсь… я уже говорил Филу, я с любопытством слежу за всем тем, что устроил Акман, но не собираюсь портить себе кровь из-за этого… Я пропущу точное определение, так как не в моих правилах нарушать этикет более трех раз за пять минут.

Реплика Бунгерта получила всеобщее одобрение в качестве тоста (разумеется, при молчаливо воздержавшемся Мартине), и стаканы воодушевленно звякнули.