Дело о пропавшем боге - стр. 11
Араван Нарай возмутился и ответил, что причина бунта не в неподкупности Нарая, а в преступлениях самого наместника. Что же до смутьянов, то вчера городской судья по его личному приказу арестовал всех заговорщиков, и завтра народ успокоится.
– Не врите! – закричал пьяный наместник, – когда я две недели назад отправился в поход на ветхов, в городе было спокойно, а мои агенты знали имена всех смутьянов! Вы вовсе не стремились к восстановлению спокойствия! Одной рукой вы отдали приказ об арестах, а другой предупредили Кархтара! И сделано это было затем, чтобы спровоцировать народ на бунт! Между прочим, городской судья подтвердит, что на допросах бунтовщики цитировали строки из ваших сочинений!
– Народ не настолько испорчен, – возразил, улыбаясь, араван Нарай, – чтобы бунтовать из-за ареста десятка негодяев. Народ возмущен другим – тем, что напавшие на наши деревни горцы стоят, как друзья наместника, в половине дневного перехода от города, а в столицу вместо их голов для отчета о победе отправлены головы вейских крестьян. Это те деревни, которые подавали на вас жалобы, Вашхог! И я могу это доказать!
Обвинения аравана были ужасны, свита оцепенела. Наместник было побледнел, но вдруг засмеялся и махнул рукой.
Иров день! Такими словами обмениваются не с собеседниками, а с соучастниками, но Ир делает людей – хуже пьяных. Притом начальство менее сдержанно, чем простолюдины, – сидит всю жизнь в управе и слушает «да-да» и «лечу исполнить». И вдруг перед тобой главный враг твоей жизни!
– А почему, – спросил инспектор, – араван и наместник остались в монастыре ночевать?
– Ах, господин инспектор, – ехать до монастыря три часа, дорога идет в камышах и болотах, место пустынное, уже ночь. Свита господина наместника забоялась бунтовщиков и отказалась возвращаться ночью в город. Араван спросил, уж не боится ли он народа, а наместник ответил, что бунтовщиков он не боится, а боится, что его по дороге убьют люди аравана, да и свалят все на бунтовщиков. Вот и остались ночевать…
Паланкин меж тем прибыл к каменному трехэтажному зданию городской судебной управы.
– Разбойники Харайна, однако, смелы, – заметил Нан, покидая паланкин, – сколько их?
– Все отчеты представляются в столицу. Испорченность нынешних нравов…
Нан грубо оборвал судейского секретаря.
– Мне не обязательно отправляться в Харайн, чтобы прочесть посланные в столицу отчеты или услышать про испорченность нравов. Сколько по всей провинции крупных разбойничьих шаек?
Бахадн потупился. Количество разбойников в докладах занижалось по той же причине, по которой не трогали бродячих проповедников. Трудно изловить каждого, кто ругает чиновников, но легко устроить разнос ретивому служаке, искореняющему неопасную крамолу с опасным усердием.