Дело о лысой гимнастке - стр. 9
В какой-то момент мне вдруг пришла в голову мысль, что Соня Дижон, любовь всей моей жизни, на самом деле так и остается для меня немного пугающей незнакомкой. Пару раз я наблюдал, как она создает свои картины – кажется, моя любимая даже переставала дышать, в каждый новый мазок кисти вкладывая частичку своей энергии… И при всем при том все картины Сони Дижон остаются для меня абсолютно чужими… Чернуха, мрачность, безысходность – такими словами можно охарактеризовать их в общем и целом.
Что ни говори, а приходится признать очевидный факт: восхитительная, на редкость пропорциональная синеглазая Соня не создала ни одного столь же гармоничного и прекрасного, как она сама, произведения. В каждой ее картине – в лучшем случае гротеск и аномалия, в худшем – вот такие мерзости в духе трепанированного черепа и искореженных курением органов мертвяков.
И все равно я преданно люблю художницу и человека Соню Дижон. Такие вот дела…
Просмотр я завершил, по глупости остановившись перед очередным шедевром. Крупным планом на нем был изображен синевато-зеленый скукоженный пенис мертвеца (я ориентировался по колориту шедевра). Название картины было вполне в духе всей выставки: «Прощай, любовь моя!»
Как говорится, это было последней каплей. Из подвала я вылетел, как птичка из клетки. Глотнув влажного свежего воздуха, стрельнул сигарету у худощавого субъекта в темных очках – похоже, выставка подействовала на парня не лучшим образом, раз он на ночь глядя разгуливал в солнцезащитных очках.
Клянусь, никогда больше не получал такого наслаждения от греха курения! Я жадно затягивался никотином и прочими жуткими штучками, содержащимися в сигарете «Кэмел», с восторгом смотрел на темную синь неба с яркой россыпью звезд, подсвеченных серебристым полумесяцем, и мой рвотный рефлекс постепенно слабел, затухал, а на лице застывала слабая улыбка. В конце концов, вздохнув с великим облегчением, я затушил сигарету и отправил окурок в урну.
– Ну что, совсем плохо? – криво ухмыльнулся угостивший меня сигаретой малый, глядя черными стеклами очков.
Я ухмыльнулся в ответ:
– Наоборот: сейчас мне очень хорошо!
И я почти бегом кинулся к своей машине.
Глава 4
Ночная гостья
Люблю ночные «полеты» по автострадам столицы. Мой «Пежо» почти бесшумно несся по влажной дороге, притормаживая лишь у меняющих цвета загипнотизированных фиолетовой ночью светофоров, в открытое окно врывался освежающий ветер, ерошил мне волосы и, кажется, еще доносил слабый аромат сирени, что так буйно цвела вокруг Сониного дома.
Я старался выкинуть из головы дурацкую выставку и ее на редкость уродливые картины. Кошмар! Чтобы отвлечься от этой темы, я с головой окунулся в более приятные воспоминания – о нашей с Соней первой встрече, давшей старт истории любви всей моей жизни.