Дело о лысой гимнастке - стр. 26
– Успокойся, радость моя, – елейным голосом проговорил я. – И, насколько я помню, мы с тобой на «ты». Так ведь?
Она кивнула. Ее губы дрожали от сдерживаемых рыданий.
– А теперь постарайся меня понять. Соню я знаю не один год, и тут появляешься ты, абсолютно не знакомый мне человек, и сообщаешь, что она – жестокая преступница.
– Да, да, извини меня, наверное, мне лучше просто уйти.
– Не надо никуда уходить. Просто заверши свой рассказ. Что было потом, когда ты очутилась в машине с Соней. Что было дальше?
– Ничего.
Ее лицо так и продолжало дергаться.
– Ничего. В машине был еще и тот самый хирург. Твоя Соня крепко меня держала, а он снова сделал мне укол, приговаривая, как и ты сейчас: «Спокойно, радость моя, спокойно!»
Верьте не верьте, но я словно пережил ту маленькую сценку наяву: машина, Соня, крепко обхватившая лысую руками, и ее милейший доктор Серж, аккуратно делающий укольчик…
Я мужественно улыбнулся:
– И потом?
– Что потом? Потом я очнулась, связанной – только на этот раз я была на чердаке дома твоей Сони. Я с детства была очень ловкой, помню, в пионерлагере нас учили избавляться от веревок. И снова я сумела от них освободиться. Более-менее привела в порядок парик, платьем утерла лицо. А когда спустилась – обнаружила себя среди уймы народа. На мое счастье, все там были одеты так, что и я вполне могла сойти за какую-нибудь навороченную…
Я только усмехнулся на это замечание – признаюсь, с горчинкой. Что тут говорить, публика у Сони собралась неординарная…
– И что, тебя не заметили ни Соня, ни ее приятель?
– А ты сам их сразу заметил?
Не в бровь, а в глаз – в самом деле, мне пришлось потусоваться, прежде чем я наконец-то повстречал свою любовь.
– Как же ты попала именно в мою машину?
Твердой рукой я решительно налил себе и Кристине по новой рюмашечке. Она немедленно нахмурилась.
– Очень просто. Я держалась в тени неподалеку от входа, когда ты припарковался, а потому прекрасно видела, как ты вышел и с грустью посмотрел на освещенный дом.
Она горько усмехнулась:
– Я подумала, что ты – не злой человек. И залезла в твою машину. Потому как мне нужно было любым способом исчезнуть из того ужасного дома. Наступала ночь, и мне было страшно. А потом, в машине, когда ты запел смешную старую песню «Не сыпь мне соль на раны», у меня началось нечто типа истерики. Дело в том, что мой Игорь тоже любил напевать ту же самую песню.
Договорив эту тираду, она взяла дрожащей рукой рюмку и залпом выпила коньяк. Видели бы вы ее лицо – мокрое и красное от слез, оно все-таки было чертовски притягательным – особенно учитывая то, что от нескончаемых рыданий да истерик ее большой чувственный рот стал ослепительно-красным. Я вздохнул и тоже выпил свою порцию.