Дело марсианцев - стр. 30
Он еще раз сверился с часами: было уже почти девять. Сверху до него донесся взрыв смеха, и полный нехороших предчувствий, поэт двинулся на третий и последний этаж Собрания.
Библиотечная зала была не пуста! Довольно обширная компания разнообразно наряженных личностей, некоторые без париков и даже надоевших масок, восседала окрест горящего камина. С замирающим сердцем Тихон узнал Манефу. Она чему-то громко смеялась и отпихивала руку наглого юнца.
– А вот и наш вития пожаловал! – вскричал кто-то, и общее внимание моментально переключилось на новое лицо.
– Федр стихи российские почитать пришел!
– Ainsi qu'est![15] – Звонкий голос Манефы разом осадил всех готовых выступить завистников. – Господин Балиор… то есть знатный поэт… пришел по моей просьбе, чтобы познакомить со своими новыми стихотворениями, кои любого нашего Сумарокова и прочих затмят силою чувства.
«Вот меня зачем призвали», – подумалось Тихону. При этом он испытал неимоверное облегчение, словно готовилось ему самое тяжкое в мире испытание, и лишь в последний миг Всевышний отменил его. И разочарование тоже почувствовал.
Уже почти успокоившись, он направился к Манефе, чтобы сесть в кресло подле нее. Поэтический задор постепенно овладевал им – то ли крепкие напитки были тому причиной, то ли присутствие первой красавицы губернии. Но тут он увидел напротив своей «дамы сердца», рядом с книжным шкапом супружескую чету Берцовых, и словно обух обрушился ему на макушку – он споткнулся на ровном паркете и наверняка выпучил глаза. Хорошо хоть маска скрыла его гримасу недоумения.
– Не думаю, что это прилично для юной девушки, – аккурат подгадал момент выступления Председатель дорожной комиссии, – выслушивать неподобающие слуху вирши.
Его супруга, круто набеленная дама в красном платье на гротескно большом панье, чинно кивнула. Рука ее при этом нервно трепыхала веером, в котором поблескивал шипковый «глаз» из киевской мусии.
– Вы мне запретите? – насмешливо осведомилась Манефа. Она сняла маску и небрежно швырнула ее кому-то из пажей. – Вас папенька уполномочил за мною следить?
Видно стало, как Берцов покраснел, и воздух с особенным шумом стал вырываться из его ноздрей, будто у быка по весне. Только стука копыт-каблуков по паркету не хватило. Однако он промолчал, и Тихон задал себе мысленный вопрос: «Неужто следит, чиновная харя? Что ж, послушай и ты».
– Что ж, мы не будем смущать ваши чуткие уши, господа! – объявила Манефа и поднялась.
– Ну и славно, девочка, – обрадовалась госпожа Берцова. – Вот лучше котильон потанцуйте!
Предложение было дельным, но Манефа лишь хмыкнула.