Дело глазника - стр. 15
Как только Микко утвердился в своем жутком открытии, он тут же забыл и об утином кряканье, и о неудавшейся охоте. Не помня себя от ужаса, старый следопыт бросился назад в поселок, где первым делом сообщил о своей кошмарной находке старосте.
Тот немедленно известил урядника, и на место была выслана бригада, чтоб удостовериться в истинности сообщенной Микко информации. А когда все подтвердилось, перед руководством поселка, да и всего уезда встал огромный вопрос: что делать? До сего момента местному отделению полиции не приходилось сталкиваться с подобной аномалией, а потому и разумной программы действий найти не удавалось. Руководству не осталось ничего иного, как просить помощи в губернском управлении. Однако и там не смогли решить, как поступить в такой нестандартной ситуации, а потому направили запрос в Санкт-Петербург.
В столице обращение сердобольцев тут же адресовали в управление сыскной полиции, где очень быстро дали ответ: в Сердобольский уезд Выборгской губернии направляется старший агент сыскной полиции Роман Мирославович Муромцев.
Весьма вероятно, что сие имя уже знакомо читателю, в особенности коли он следит за отечественной уголовной хроникой. И в таком случае господин Муромцев в представлении не нуждается. Однако же для тех, кто не столь близко знаком с внутренней «кухней» сыскного дела, поясним: Роман Мирославович не просто сыскарь или мелкий конторский штафирка, коих в полиции сотни. Нет. Муромцев, можно сказать, звезда, гений, на чьем счету уже более десятка раскрытых убийств. Он легко мог бы быть прототипом хитроумного мсье Лекока, если бы Эмиль Габорио – создатель этого персонажа – проживал в наших широтах. И то, что «дело о сердобольских костях» поручили именно ему, говорит о важности, необычности и трудности данного расследования.
Первыми подозреваемыми, кои появились в списке следователя, закономерно стали некоторые представители местных карельских общин. Так как общеизвестно, что многие из них не распрощались со своим богомерзким языческим наследием. А значит, обнаруженные на болотах кости вполне могли быть остатками человеческих жертвоприношений какому-нибудь хтоническому ящеру, каковой, как считают эти отступники, живет в топях.
В ходе разработки этой версии был допрошен и местный саамский колдун – войт. Как ни странно, но он оказался человеком весьма образованным (получил в Финляндии диплом учителя) и рассказал, что некогда в здешних местах и правда бытовали странные верования. Некоторые маргинальные группы поклонялись темным сущностям в ипостаси лесных духов, подводных тварей или даже мороза. Но такая практика осталась в далеком прошлом. Теперь если уж кто из карелов и веровал во что-то, кроме Господа нашего Иисуса Христа, то в основном сии культы связаны с солнцем. Также войт заявил, что мостки из костей не могут иметь отношения даже к тем самым темным обрядам, так как по ним жертву духам должны были либо топить в болоте, либо привязывать к дереву, чтобы замерзла. Но строить из костей мостки? Нет, это решительно никак не вяжется даже с самыми древними практиками.