Деградация. Свои люди - стр. 28
– Несовершеннолетние твои похождения оставим в прошлом, с них спроса нет. Нам сейчас интересно, что за официальным языком сводок о твоих похождениях стоит. За что хулиганки были?
– Первая, это мы в лесу шашлык жарили с ребятами.
– За костры другая статья! – сразу отрезал Старков.
– Там не в костре дело было. Зашел я за дерево по малой нужде, ну, делал свое дело, и не заметил, как подкрались кентавры.
– Кто? – снова удивленно уставились на него мужчины, явно заподозрив неладное. – Вы случаем наркотиками не балуетесь?
– Нет, только алкоголем, – честно признался Алексей. – Я имел в виду конную милицию, извините. А у нас все потрачено уже на бухло… То есть, на продукты. В общем, даже откупиться нечем было. А пузырь они не взяли почему-то.
– Ясно. Кентавры значит? Яша, как тебе? Хе–хе, – Старкову явно пришлось по душе это сравнение. – Понятно. Ладно, допустим. Вторая?
– Поздновато под гитары песни пели. День рождения отмечали. Кто–то вызвал наряд. Почему–то принципиальными оказались менты… Извините, я хотел сказать милиционеры. Они сами предложили нам выбрать троих. Из разговора их стало понятно, что для плана.
Старков вздохнул, и продолжил:
– Ладно, верю, а третья?
– Драка с кавказцами. Там меня вообще посадить хотели, но тетка помогла.
– Хотя бы честно, – сказал Старков. – Может, сможешь объяснить нам, что они такого плохого сделали?
– Эти еще ничего не сделали, практически.
– Так за что тогда вы их? Вы расист? – деликатным тоном спросил Яков Леонардович.
– При чем тут расист? Я ничего не имею против других наций. У нас даже в составе есть… Это не важно кто именно. Не русский. А что до них… Просто сначала приедет один, осмотрится, квартирку снимет, потом за ним весь его дикий клан с гор спустится.
– Вы хотели сказать семья? – снова уточнил Варшавский.
– Нет, именно клан. Они по одному не опасны, сами всех боятся. А когда сбиваются в кучу, наверное, решают, что можно снова жить так, как они привыкли. Но привыкли они так: кто сильнее, тот и прав. Мы сначала пытались с ними разговаривать. Но это бесполезно.
– И что же, сами решили действовать с позиции силы? Чем же вы тогда от них отличаетесь? – продолжал интересоваться Варшавский.
– У вас дети есть? – неожиданно спросил Алексей.
– А какое это отношение имеет к вопросу? – удивился Старков.
– Прямое. Наверное, они не такие как я, у вас дети милиционеров же! Вы же тоже знаете, как оно на самом деле, оберегаете их. Вот только они, или такие, как, например, ваш Иван, более–менее спокойно по улицам ходят потому, что как стемнеет, именно мы на детской площадке сидим, и песни горланим под гитары, откуда вы нас, правда, выгоняете постоянно. Мы же не трогаем никого из тех, кто у нас на районе живет! Но представьте, мы встали и разошлись по домам раз и навсегда. И больше не вернулись. Место долго пустовать не будет. Там очень быстро будут сидеть на корточках эти кавказцы. Именно тогда, когда ваш сын будет поздно с учебы возвращаться. Один. Он чужак, не такой как они, с ним церемониться не будут. Он в одиночестве, значит слабее. Еще и иноверец для них в большинстве случаев, то есть вообще не человек. А если это ваша дочь, да еще в мини юбке? С русскими можно творить что угодно. Кстати да, наверное, это расизм. Только обвинять национальные меньшинства в этом у нас не принято.