Дайте два - 2 - стр. 44

— Как я это сделал — не представляю. Потом пытался повторить, чисто ради интереса, ничего не вышло! Так я еще и умудрился на нее забраться, побалансировать, — теперь к нашим сдержанным звукам присоединяются собственные смешки Вовы. — В общем, ценой неимоверных усилий я овладел всеми тремя желанными экземплярами. Сумел с ними спуститься, спрятать в надежном месте и полностью замести следы преступления!

— Охренеть! — восторженно комментирует Антон.

— Сколько тебе было лет? — ошалело уточняю я.

— Шесть.

— Вов, а почему ты просто не попросил их оставить? — задаю логичный в данной ситуации вопрос.

— Хочешь всю цепочку моих размышлений? — снисходительно посматривает на меня он.

— Давай краткий вариант! Я уже хочу посмотреть на это сокровище! — вклинивается между нами Антон.

— Был совершенно уверен, что не получу их. Даже если пообещают.

— Ты все сделал правильно, Вов! Женя, открывай!

И я, подчиняясь призыву Тоши, аккуратно снимаю крышку с коробки. 

Три ярко-красных стеклянных игрушки, расписанных вручную. Деликатное мерцание делает их еще более невероятными в приглушенном освещении салона.

Звезда. Снегирь. Сердце. 

— Черт, Вов, ради таких можно было вообще обнести всю елку! 

— Эти три — лучшие! — серьезно обосновывает свой выбор хозяин сокровищ, трогаясь с места и счастливо откидываясь на спинку сиденья. 

— Они как новенькие, — вынимаю я тончайшую птичку из коробки, осторожно зажимая ее между пальцами и с интересом любуясь эффектом на переходе матового и прозрачного стекла. — Потрясающе! Уверена, на елке они всегда в центре внимания.

— Нет. 

— Почему?

— Я ни разу их не использовал.

23. Глава 23

Женя

Сбросив скорость, почти останавливаюсь, поскольку воспоминания о вчерашнем вечере и доброй половине ночи берут власть не только над моим разумом, но и над телом. 

Дрожь, то и дело пробегающая по бедрам, спине, животу, невероятное чувство жара, охватывающее всю меня при одной только мысли о той сногсшибательной, умопомрачительной близости, которую подарили мне вчера мои мужчины.

Резкий глубокий вдох, напоминающий, что воздух все еще является неотъемлемой составляющей моего дыхания.

Отказаться от них?..

Невозможно.

Не сейчас, когда я могу восстановить в памяти каждое прикосновение, объяснить в мельчайших деталях разницу между ласками Вовы и поцелуями Антона.

Со скрупулезностью маньяка, изучившего предмет своей страсти, знаю, как доставить удовольствие каждому из них и им же одновременно.

Помешательство? Зависимость?

Да...

«Любить двоих невозможно. Это все равно, что не любить никого», — в который раз острыми клыками безапелляционности впивается в мое беззащитное чувство матерая установка общественной морали.