Дайте два - 2 - стр. 47
— Где? — с удовлетворением отмечаю, что Лиза, в отличие от матери, не стала брать приступом мой кабинет, а характеристика, данная ей Риммой Федоровной, отражает ее единственный визит ко мне на работу, после того как мы расстались.
— В малой переговорной.
— Хорошо.
— От меня что-то требуется?
— Нет. Только проследить, чтобы потом она точно покинула здание.
— Выполню. — Моя помощница возвращается на свое рабочее место, а я отправляюсь окончательно расставить все точки над «i» в нашем общении с Никольской.
— Володя? — Елизавета моментально отворачивается от самого дальнего окна и начинает очень медленно двигаться в моем направлении. — Здравствуй. Не спала всю ночь. Ты же меня знаешь. Вспылила. Прости. Встретились случайно с твоей мамой, вспомнили, как у нас с тобой все было замечательно...
— Ты имеешь в виду — с ней?
— Нет, с тобой. Я никогда не поверю, что ты забыл наши долгие, страстные ночи... — Она останавливается в нескольких сантиметрах от меня, касается ладонью моей груди и почти сразу же пытается просунуть ее под пиджак.
— Мне все равно, будешь ты верить или нет, — плотно сжимаю запястье Лизы, вынуждая ее опустить руку и отступить. — Единственная причина, почему ты еще здесь — изменение наших договоренностей.
— Каких, милый? — с энтузиазмом готовой на все невинной девы вопрошает она.
— Ты исчезаешь не только из моей жизни, но и из жизни моей матери.
— С чего это вдруг? — мгновенно переключившись, уже с вызовом бросает она мне.
— Я все объяснил тебе еще в прошлый раз. Не поняла? Значит, это последний.
— И что ты мне сделаешь? Накажешь? — выпячивает она грудь так, что та по инерции начинает вываливаться из глубоко открытого декольте.
— Да. Ты же помнишь, что я в курсе всех твоих финансовых дел?
— Тварь! — вылетает изо рта Никольской словесный плевок. — Значит, она послала меня, потому что решила, что у тебя кто-то есть! Ты реально спишь с этой девкой?! Да эта лохушка сбежит от тебя после первой же встречи с матерью. Что, Нинки было мало?
— Счета в TBI у тебя уже нет.
— Ты?!
— Слышала мое условие?
— Да! — громко выкрикивает она мне в лицо, подхватывает сумочку со стола и выбегает в дверь.
— Римма Федоровна, все. Больше ее здесь быть не должно. Никогда, — выношу окончательный вердикт я.
И еще полдня пытаюсь хотя бы частично вернуться к тому ощущению легкости, которое переполняло меня с утра.
Хрен! Слова Никольской, как яд замедленного действия, проникают сквозь кожу, просачиваются в кровь, начинают отравлять ее клетка за клеткой, не позволяя сосредоточиться на чем-то другом.