Давайте все убьем Констанцию - стр. 22

– Чтоб мне провалиться! – фыркнул у меня за спиной Крамли. – Собрался ломать голову над новостями, которые превратились в пшик, едва успев выйти из печати?

– Где-нибудь к утру они не иначе как отвалятся от стены, скользнут мне под веки и засядут в вязком, творческом отделе мозга.

– Творческий отдел! Японское бусидо! Американская мура! Думаешь, когда это старье съедет, как твоя крыша, оно куда-то двинется?

– Почему бы и нет? Если хочешь выдать, сначала нужно в себя вобрать.

– Подожди, пока я это прикончу. – Крамли выпил пиво. – Ляжешь с дикобразами, встанешь с пандами? – Он кивнул в сторону многочисленных фотоснимков, фамилий, жизней. – Констанция там где-нибудь есть?

– Не на виду.

– Отправляйся в душ. Я посторожу некрологи. Если они шевельнутся, я заору. А не хлебнуть ли нам напоследок «маргариты»[26]?

– Я уж не ждал, что ты предложишь.

Нас ждал собор Святой Вибианы. В центре Лос-Анджелеса. Скид-роу[27]. В полдень мы двинулись на восток, избегая главных проспектов.

– Видел когда-нибудь У. К. Филдза[28] в «Если бы у меня был миллион»? Купил несколько покореженных «фордиков», чтобы бодать лихачей. Супер, – проговорил Крамли. – Вот почему я терпеть не могу магистрали. Хочется кого-нибудь расколошматить. Ты слушаешь?

– Раттиган, – сказал я. – Думал, я ее знаю.

– Черт. – Крамли улыбнулся краешком губ. – Да никого ты не знаешь. Ты поросенка от ваксы не отличишь, куда тебе написать великий американский роман. Навоображаешь личность, где ее и близко не лежало, вот и прут из-под пера волшебные принцы и добродетельные молочницы. Правда, большинство писателей и этого не умеет, так что твоя тягомотина сходит на безрыбье. А собачье дерьмо пусть реалисты подбирают.

Я молчал.

– Знаешь, в чем твоя беда? – рявкнул Крамли, но тут же смягчил тон. – Ты любишь людей, которые этого не заслуживают.

– Вроде тебя, Крам?

Он задумался.

– Нет, я ничего, – признал он. – Дырок во мне, что в твоем решете, но содержимое осталось. Поберегись! – Крамли стукнул по тормозам. – Поповский домашний очаг!

Я бросил взгляд в окошко: собор Святой Вибианы стоял на давно заброшенной Скид-роу, где жизнь протекала замедленным темпом.

– Боже, вот где нужно было в свое время поселиться. Пойдешь внутрь?

– Гром и молния, нет! – отказался Крамли. – Меня в двенадцать лет выставили с исповеди: не с теми женщинами знался.

Конец ознакомительного фрагмента.