Давайте все убьем Констанцию - стр. 10

– И? – заинтересовался Крамли.

Я развел колени.

– «Рельсовый путь был открыт четвертого июля тысяча восемьсот девяносто третьего года, тысячам пассажиров бесплатно подавали печенье и мороженое. В первом фуникулере Пасаденский медный духовой оркестр играл «Привет, Колумбия». Однако в соседстве с облаками они перешли на «Ближе, Господь мой, к Тебе», чем заставили прослезиться не меньше десяти тысяч зрителей вдоль рельсовой дороги. Далее им подумалось, что их путь ведет «Все выше и выше», с тем они и достигли вершины. За ними последовал в трех фуникулерах Лос-Анджелесский симфонический; в одном скрипки, в другом медные духовые инструменты, в третьем литавры и деревянные духовые. В суматохе забыли дирижера с его палочкой. Позднее в тот же день, также в трех фуникулерах, совершил восхождение Мормонский церковный хор из Солт-Лейк-сити; в одном сопрано, в другом баритоны, в третьем басы. Они пели «Вперед, воители Христовы», что показалось очень уместным, когда они скрылись в тумане. Сообщается, что на флаги, украсившие троллейбусы, поезда и фуникулеры, пошло десять тысяч миль красной, белой и синей материи. Когда знаменательный день подошел к концу, одна слегка истеричная дама, боготворившая профессора Лоу за то, какие усилия он вложил в создание рельсового пути, баров и гостиниц, заявила, согласно рассказам: «Хвала Господу, от коего проистекает всяческое благословение, и профессору Лоу тоже хвала», после чего все заново прослезились», – бормотал я.

– Охренеть, – проговорил Крамли.

Я добавил:

– «Тихоокеанская железная дорога вела к Маунт-Лоу, Пасадена-Острич-Фарм, Силег-Лайон-Зу, Сан-Гэбриел-Мишен, Монровии, Болдуинз-Ранчо и Виттиеру».

Крамли буркнул что-то себе под нос и замолк, ведя машину.

Приняв это за намек, я спросил:

– Уже приехали?

– Заячья душонка. Открой глаза.

Я открыл глаза.

– Думаю, приехали.

Мы в самом деле приехали. Перед нами стояли развалины железнодорожной станции, за ними – несколько обугленных подпорок сгоревшего павильона.

Я медленно выбрался из машины и остановился рядом с Крамли, обозревая мили земли, ушедшей в плаванье навек.

– Такого и Кортес[9] не наблюдал, – заметил Крамли. – Вид что надо. Удивительно, почему дорогу не восстановили.

– Политика.

– Как всегда. И где мы в таком месте отроем субъекта по имени Раттиган?

– Вот там!

Футах в восьмидесяти от нас, за обширным пространством перечных деревьев виднелся маленький, наполовину вросший в землю домик. Огонь до него не добрался, но краска была размыта и крыша потрепана дождем.

– Там должно быть тело, – сказал Крамли, направляясь туда вместе со мной.