Давай знакомиться, благоверный… - стр. 9
Муж тогда побледнел и, заикаясь, почему-то шепотом спросил:
– От-т-ткуда с-с-сведения? Ч-ч-что, прямо г-г-гонят? С-с-самогон? Они?!
– Я образно выражаюсь, – быстро сказала Анджела, не потрудившись вообразить лощеную парочку, колдующую ночами над змеевиком.
– Господи, – простонал Литиванов с таким облегчением, будто летевший в голову камень вдруг сам собой развернулся и шваркнул по лбу бросившего его врага. – А мне почудилось… Ты так серьезно говорила… Так это твой дедушка – мастер дегустаций… А бабушка его до сих пор контролирует под Рязанью…
– Два года назад папа перестроил нашу, не маминых предков, а свою первую дачу, ту, которая по Ленинградке. Там теперь вода, газ, канализация. И перевез родителей. У бабушки, нетрудно догадаться, лучший сад в товариществе. А дедушка, отбыв повинность по хозяйству, запоем читает книжки. Ставить бражку давно незачем. Кстати, на свадьбе они были, а вот после мы не удосужились их навестить.
Чутье юной жены, истово практикующейся в укрощении недовольного ею мужа, не подвело Анджелу. Михаил торопливо пробормотал: «Да-да, помню, обещал, скоро выкрою время, ты меня ими заинтересовала». И сразу приступил к тому, чем и надо заниматься молодым любящим супругам, которые себя показали, других посмотрели и нехудо выпили. Впрочем, при данных условиях не обязательно быть молодыми и любящими. Ребятам просто вдвойне повезло.
Заводная Анджела немедленно позабыла о размолвке. А утром под душем вдруг испытала такой страх, что оказалась на корточках с закрытым руками теменем, будто начал обваливаться потолок. Только воспоминание о привычке Михаила являться в ванную без стука и лезть к ней под струю заставило Литиванову подняться на дрожащих ногах, да и то не быстро. Она поняла, почему ни в нынешнем девяносто седьмом, ни в две тысячи седьмом, который через десять лет наступит, никогда, до самой своей кончины, не станет такой, как вчерашние дамы. У нее по материнской линии прадедушка был профессором права, и дедушка, и, жутко вымолвить, бабушка тоже. Они не жили бесприютно, они не нуждались в деньгах. Мало того что зарплаты позволяли чувствовать себя цивилизованными людьми, так еще и за консультации в особо сложных делах платили. Деревенский папа, изучавший финансы, – только девочки на курсе плюс отсутствие военной кафедры, то есть армия после института, – комплексовал в этой семье недолго. Сменился строй, и он в одночасье превратился из канцелярской крысы с сатирическими перспективами в начальника отделения частного банка. В доме непреложной истиной считалось, что так и должны складываться жизни одаренных, много и трудно работающих профессионалов. А поскольку это существование было нормой, честными дензнаками никто не кичился. Их тратили, чтобы не отставать от времени. Отдыхали в соцстранах. Хорошо одевались. Меняли квартиры на большие с доплатой, ремонтировали, обставляли. Покупали картины. Перестраивали дачи, облагораживали участки. Разумеется, по советским законам. Но и по ним двум докторам наук полагались лишние квадратные метры. Ну а при законах капиталистических люди уже наносили последние штрихи.