Давай сделаем это громко - стр. 8

– Я бы не стал шокировать тебя с первого раза. Мы бы начали с чего-то попроще. С креста. Я бы привязал тебя за запястья и лодыжки, перевернул вниз головой и вогнал бы в тебя большой резиновый черный член...

Я дергаюсь, отшатываюсь от него и, в три шага преодолев пространство до двери, выскакиваю наружу. Сердце колотится как бешеное, пульс бьется в ушах и в горле, не давая нормально дышать. Мирон выходит следом, спокойный и невозмутимый. Он преграждает мне путь наружу, прочь из этого коридора.

– Я буду кричать, – рычу я в отчаянии, выставляя вперед обе руки, чтобы он не прикасался ко мне. Связка ключей звенит в дрожащих пальцах.

– О да, и очень громко, – кивает он, наступая на меня.

– Отстань! Отвали от меня! – но он совершенно неумолим. Он подходит вплотную, перехватывает слабые руки, заламывая их мне за спину, прижимает меня к стене и вцепляется в губы горячим, совершенно беспардонным поцелуем.

4. МИРОН. 4 глава. Молочная кожа и громкие крики

Я стягиваю с нас маски. Ее влажная кожа блестит в синем неоновом свете коридора. Ключи падают на пол с громким металлическим звоном, но наш сумасшедший поцелуй уже не разорвать. В какой-то момент я не был уверен, что уломаю ее сегодня на секс, но теперь сомнения отброшены: железная леди постепенно сдается под моим напором...

Я целую ее сухие, потрескавшиеся губы, загоняю язык внутрь, скользя по влажным деснам и зубам, и она расслабляется, растекается, как масло по сковородке, плотно прижимаясь лопатками к стене... Я отпускаю ее руки, но только затем, чтобы одной ладонью взять малышку за горло, а второй пробраться под ткань блузки и обхватить грудь, зажатую в тисках бюстгальтера.

Егор задал мне непростую задачку – трахнуть прожженную циничную стерву, карьеристку, забывшую о своей женской сути, – и как же приятно теперь видеть, что эта холеная девочка закатывает глаза с идеально нарисованными стрелками, подставляет моим поцелуям изящную шею и обнимает мои плечи тонкими наманикюренными пальцами. Шах и мат, детка! Ты проиграла!

Я толкаю ее в сторону распахнутой настежь двери. Поцелуй разрывается, она смотрит на меня снизу вверх, затравленно, как маленький зверек, попавший в капкан, но – твою-то мать! – давненько я не видел в девичьих глазах такого отчаянного вожделения. Сколько же времени ее не трахали? Несколько месяцев? Или даже несколько лет? Егор сказал, что она развелась... Но ведь у нее были после этого мужчины?

Я затаскиваю ее в игровую, на ходу захлопывая дверь. Кристина уже не сопротивляется. Я целую ее распухшие губы, кусаю сладко пахнущую дорогим парфюмом шею, брожу руками по стройной фигуре.