Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре - стр. 62
Федя рано научился стоять за свою самостоятельность. В полтора года он отлично бегал, но на прогулки мы все же брали с собой ему колясочку. Старшим было запрещено садиться в коляску или носиться с ней, воображая себя шоферами, давая гудки, сигналы… Но восьмилетнему Толе очень захотелось побегать с коляской по дорожкам вокруг храмов. Федя расхаживал по траве. Толя схватил его, усадил в коляску со словами: «Лежи, я тебя буду катать». Но Федя сел и намеревался вылезти. Тогда Толя прижал Федю своим телом в надежде, что при быстрой езде Федя не посмеет уже вылезти. Но не успел Толя начать свой бег, как раздался его крик. Толя заплакал и убежал. За обедом мать Толи Ривва Борисовна показала мне: «Смотрите, какой синяк у Толи на скуле. А вокруг синяка восемь красных полосок, как от укуса четырех нижних и четырех верхних зубов. Толя! Щечки свои в рот Феде не пихай».
Когда Феде пошел второй год, Наталья Ивановна уже не жила у нас постоянно и лишь изредка наезжала. Зимой следить за Федей мне помогали дети. А вот как стало тепло, разбегались старшие по поляне, никто не хотел сидеть около Феденьки. Тогда мы с Володей нашли выход из положения. Мы нарисовали циферблат, распределили часы дня по всем ребятам, ведь с племянниками их было семеро. Кому час, кому полтора – весь день был расписан на этих самодельных часах. А учились в школе старшие кто в первую, кто во вторую смену. Теперь я могла требовать, чтобы в свой дежурный час школьники не отходили от Феди: катали его в колясочке, водили за ручку, играли в песок, но глаз с малыша не сводили. За это им полагалось денежное вознаграждение на мороженое. Вечером ребята подходили к батюшке, и он с ними рассчитывался: кому десять, кому пятнадцать, кому двадцать копеек. Дети сияли от счастья – ведь это был их первый заработок в жизни. А следить за Федей приходилось не один год. Мальчик был очень наблюдательный, за всем кругом следил, все запоминал – что и как делается, за все брался сам, никого не спрашивая. Я часто обращалась к Федюше за помощью: «Феденька, найди мой фартук» – или: «Федюша, ты не знаешь ли, где мне взять ножницы?», «А где у папы молоток лежит?». И малыш, еще не научившись говорить, все мне находил и быстро приносил. Ему было года три, когда я из кухни услышала его не раз повторяющуюся просьбу к Симе:
– Уйди, не подсматривай! Иди делай свои уроки, не подглядывай, что я делаю!
Голосок Феди звучал все настойчивее, и мне казалось, что малыш вот-вот заплачет. А Серафим стоял у двери в столовую и то и дело заглядывал туда.