Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре - стр. 6
О других его достоинствах, с необходимостью присущих пастырю стада Христова, – заботе о приходе, о людях, его глубокое, искреннее чувство духовной ответственности и перед Богом, и перед своими духовными чадами свидетельствует ответная горячая, преданная любовь к нему паствы.
О пастырском его служении в тюрьмах мне также известно немало. Во время моего служения в Уфе я, также как и он, посещал зоны строгого режима, бывал в камерах одиночного заключения и таким образом приобрел небольшой личный опыт общения с заключенными. Встречаясь с отцом Феодором в Москве, мы часто беседовали на «тюремные» темы, делились впечатлениями.
Тюрьма – особое место. Там нет места хитрости, двусмысленности в отношениях друг с другом. Личность каждого здесь представлена как на рентгене. Поэтому так важно священнику или архиерею, посещающему тюрьму, с самого начала взять верный тон.
Заключенные смотрят на тебя как на человека «с воли». Им все равно, в каком ты сане, гораздо важней, что ты можешь им дать, чем помочь. Нужно почувствовать, правильно воспринять психологию этих людей: «Зачем ты пришел ко мне в застенок? Поучать? Я уже сам все знаю. Или ты мне сочувствуешь и готов понести часть моего бремени? Но я вижу тебя насквозь, и если твое желание искренне, то вот тебе мое сердце, а если нет – контакта не получится». В условиях заключения иногда не все можно сказать, но каждый понимает другого с полуслова. Отец Феодор понимал и отвечал без слов на вопросы, которые нельзя было задать вслух.
То, что я слышал, свидетельствует об искренней любви к нему оступившихся людей. А для пастыря нет большей награды, кроме веры обращенного тобой ко Христу, веры, невозможной без любви.
Есть определенное сходство в отношениях с заключенными и военными. И те, и другие не свободны в смысле передвижения, ограничены в общении с родными и близкими. Но причины, вынудившие одних шагнуть за колючую проволоку, а других – в казармы, самые различные. Прежде всего, это устроение души. У одного есть чувство долга, и он осознает свою обязанность перед Родиной – быть защитником Отечества. Если это офицер, он отдает этому служению всю свою жизнь. Человек, преступивший закон, нарушил не только нормы общежития, за что и огражден от общества, но лишил себя внутренней ограды и открыл свою душу буйству греха.
Однако и те, и другие одинаково тянулись к отцу Феодору, и те, и другие ждали от него искренности, простоты и сердечности. Он умел разговаривать и с военными, учитывая специфику их служения. Представляю, насколько сложно общение с солдатами, с призывниками, оказавшимися в армии, лишенной духовной основы. Отец Феодор мне рассказывал об этих трудностях, о том, как ему приходилось даже брать под свою защиту солдат, бежавших от дедовщины, заступаться за них, просить перевести в другую часть и т. д. Были случаи, когда он таких беглецов приводил к себе домой, кормил и как-то устраивал их судьбу. Не знаю, как они находили отца Феодора, но слухами земля полнится, и о добром пастыре слава разносилась быстро.