Дар дождя - стр. 4
В конце ужина она подняла бокал с вином и грациозно повела им в сторону острова.
– За Эндо-сана, – тихо сказала она.
– За Эндо-сана, – кивнул я.
– Прислушайтесь, вы его слышите?
Я закрыл глаза и, да, я его услышал. Услышал его дыхание.
– Он всегда здесь, Митико. Вот почему, куда бы я ни уезжал, меня всегда тянет обратно, – чуть улыбнулся я.
Она взяла мою руку в ладони, и я снова почувствовал ее птичью хрупкость. Голос Митико был полон грусти.
– Бедный друг. Как же вы настрадались.
Я осторожно высвободил руку.
– Нам всем выпали страдания, Митико. И Эндо-сану – больше, чем кому бы то ни было.
Мы сидели молча. Всякий раз, как волна разбивалась о берег, море вздыхало, словно бегун на длинную дистанцию перед финишной прямой. Меня всегда больше тянуло к ночному морю. Днем оно поражает великолепием, тугие волны рушатся с грохотом, гонимые силой всего океана. Но ночью эта сила уже растрачена, и волны набегают на берег с равнодушием монаха, разворачивающего свиток.
Потом она тихим голосом принялась рассказывать мне о своей жизни. Ее речь состояла из беглой, естественной смеси японского с английским, которые переплетались, словно цветные нити, свиваясь в рассказ.
– Я овдовела совсем недавно, все не привыкну к белой одежде[4]. Мой муж, Мураками Озава, скончался в начале года.
– Мои соболезнования, – мне было не понятно, к чему она клонит.
– Мы с ним были женаты пятьдесят пять лет. Он владел компанией по производству электроники, очень известной. После его смерти весь мой мир, вся моя жизнь вдруг потеряли смысл. Меня подхватило течением, я закрылась дома в Токио, отгородившись от всех. Проводила дни в просторном саду, бродила босиком по галечным газонам, нарушая аккуратные круги, созданные Сэки, нашим садовником. Он ни разу не пожаловался, просто день за днем создавал узоры снова. – Взгляд ее был потерянный.
Она не могла справиться с горем. Во внешнем мире совет директоров сходил с ума, потому что муж завещал ей контрольный пакет акций. Она отказалась с ними разговаривать и не отвечала на звонки. Слуги шептались, боясь нарушить молчание в доме.
Но мир заявил о себе.
– Мне пришло письмо от Эндо-сана.
Она так непринужденно отвела взгляд в сторону, словно отвлекшись на блеск росы на траве, что любой другой собеседник счел бы это естественным.
Я был благодарен ей за проявленную доброту, хотя и принял новость c большим самообладанием, чем она от меня ожидала.
– Когда оно было отправлено?
– Больше пятидесяти лет назад, весной сорок пятого. – Она улыбнулась. – Возникло из прошлого, словно призрак. Только представьте, какой путь оно проделало. Он писал про свою жизнь здесь и о вас тоже.