Даниэль Деронда - стр. 75
Это наблюдение стало более откровенным под конец вечера, когда мисс Харлет приняла приглашение герра Клезмера. Музыкант, который то замечал все вокруг, то не видел дальше собственного носа, во время прогулки по залу неожиданно заключил:
– Мистер Грандкорт обладает прекрасным вкусом; ему нравится смотреть, как вы танцуете.
– Что, если ему нравится наблюдать за тем, что не соответствует его вкусу? – с легким смехом парировала Гвендолин. Теперь она уже совсем не боялась Клезмера. – Возможно, он настолько устал восхищаться, что для разнообразия решил испытать отвращение.
– Подобные слова не идут вам, – устрашающе нахмурившись, возразил Клезмер.
– Слова вы оцениваете столь же строго, как музыку?
– Несомненно. Требую, чтобы ваша речь всегда соответствовала лицу и фигуре и неизменно походила на благородную музыку.
– Это комплимент в той же мере, что и замечание. Благодарю за то и другое. Но известно ли вам, что я достаточно смела и готова сделать ответное замечание, что вы не понимаете шуток.
– Можно понимать шутки и в то же время их не любить, – заявил несносный Клезмер. – Мне не раз присылали оперные либретто, полные шуток. Должен сказать, что не понравились они именно потому, что я все понял. Люди с чувством юмора готовы убить собеседника лишь за то, что он выглядит серьезным. «Не понимаете остроумия, сэр?» – «Нет, сэр, зато понимаю, что вы имеете в виду». И я сразу становлюсь тем, кого называют человеком, лишенным чувства юмора. Но на самом деле, – добавил Клезмер задумчиво, – на самом деле, я очень чувствую и ум, и остроумие.
– Рада, что вы сообщили мне об этом, – заметила Гвендолин не без доли лукавства. Однако Клезмер по обыкновению мыслями уже был далеко, так что тонкое лукавство осталось незамеченным. – Умоляю, скажите, кто стоит возле двери в карточную комнату? – продолжила она, увидев того самого незнакомца, с которым музыкант воодушевленно беседовал на стрельбище. – Полагаю, это ваш друг?
– Нет-нет. Просто любитель музыки, с которым я познакомился в городе. Мистер Лаш. Очень любит Мейербера[15] и Скриба[16] и обожает искусственный драматизм.
– Спасибо. А считаете ли вы, что его лицо и фигура требуют, чтобы его слова также были благородной музыкой?
Клезмер признал себя побежденным и одарил собеседницу восторженной улыбкой. Они беседовали до того момента, как Гвендолин попросила проводить ее к матери.
Спустя три минуты предположение о равнодушии к ней Грандкорта рассыпалось в прах. Обернувшись после краткой беседы с миссис Дэвилоу, Гвендолин обнаружила его стоящим рядом.