Даниэль Деронда - стр. 29

Вскоре зазвучала музыка. Мисс Эрроупойнт и герр Клезмер исполнили на двух фортепиано пьесу, убедившую почтенную публику в чрезмерной ее продолжительности, а Гвендолин – в том, что тихая, сдержанная в общении мисс Эрроупойнт так великолепно владеет инструментом, что ее собственное музицирование кажется наивной детской забавой. Впрочем, даже сейчас Гвендолин не разочаровалась в достоинствах своей игры, часто заслуживающей похвалы. Затем все пожелали услышать пение Гвендолин; особенно настаивал мистер Эрроупойнт, что было вполне естественно для хозяина дома и истинного джентльмена, о котором все знали только то, что в свое время он удачно женился на богатой мисс Каттлер и получил возможность курить лучшие сигары. С естественной любезностью он подвел гостью к фортепиано. Герр Клезмер приветливо улыбнулся и, уступив ей место за инструментом, встал в нескольких футах, чтобы наблюдать за исполнением.

Гвендолин не нервничала: все, за что бралась, делала без дрожи, а пение всегда доставляло ей наслаждение. Она обладала довольно сильным сопрано и хорошим слухом, и ее пение неизменно нравилось неискушенным слушателям, так что мисс Харлет привыкла к аплодисментам. Во время пения она выглядела едва ли не лучше, чем обычно (редкое качество), а потому стоявший напротив герр Клезмер совершенно ее не смущал. Гвендолин исполнила заранее выбранное произведение – любимую арию Беллини, в которой чувствовала себя абсолютно свободно и уверенно.

– Очаровательно, – отозвался мистер Эрроупойнт, как только ария закончилась.

Похвала повторилась многократным эхом с той долей неискренности, которую можно встретить в светском обществе. И лишь герр Клезмер стоял неподвижно, словно статуя (если можно представить статую в очках) – во всяком случае, молчал, как статуя. Гвендолин попросили еще раз спеть, чтобы продлить всеобщее удовольствие, и отказываться она не стала, однако прежде приблизилась к герру Клезмеру и с виноватой улыбкой проговорила:

– Это будет слишком жестоко по отношению к великому музыканту. Жалкое любительское пение не может вам понравиться.

– Так и есть, но это ничего не меняет, – ответил герр Клезмер с внезапно проявившимися в словах, незаметными прежде типично немецкими резкими окончаниями. Очевидно, речь его зависела от перемены настроения – точно так же в минуту волнения или гнева ирландцы особенно явственно переходят на характерную провинциальную манеру речи. – Это ничего не меняет. Смотреть, как вы поете, всегда приятно.

Столь неожиданное проявление превосходства прозвучало грубо. Гвендолин густо покраснела, однако со свойственным ей самообладанием не выразила негодования. Мисс Эрроупойнт, стоявшая достаточно близко, чтобы услышать диалог (а также заметить, что герр Клезмер смотрит на мисс Харлет с более откровенным восхищением, чем допускает хороший вкус), тут же подошла и обратилась к Гвендолин с величайшим тактом и добротой: