Дань саламандре - стр. 48
Скорее всего, оттого эти пни меня и останавливают. Я очищаю их поверхности от щедрого сливочного айс-крима – и еще раз убеждаюсь, что они прекрасно годятся для намеченного.
Сейчас, просматривая видеопленку памяти, я, пожалуй, переключу ее в более медленный режим.
...Вот рядом с пнями стоит мой пестрый, сиренево-голубой рюкзачок. Точнее сказать (крупный план), это вполне вместительный рюкзак, который имеет такую хитроумную форму и такую мелкую расцветку, что его солидные объемы (как объемы тучной, но смекалистой дамы) почти незаметны.
Когда мы выходили из дома, та, что собирает сейчас хворост, не обратила на него внимания. Она привыкла, что я всегда хожу с поклажей. Ну что, по ее мнению (это если бы она задумалась) – что я могу взять с собой? Ну – что-то «полезное для поездки», какая разница, что именно. У девочки, среди ее не поддающихся исчислению замечательных свойств, есть одно абсолютно замечательное – она обращает внимание лишь на то, что имеет прямое отношение к ней самой. Людьми недалекими, а оттого склонными к морализаторству (то есть почти всеми), это свойство однозначно классифицируется как эгоизм – но мне оно иногда облегчает жизнь.
Правда, рюкзак «непосредственное отношение к ней» как раз имеет. Но она-то об этом пока не знает!
Перво-наперво я вытаскиваю из него салфетки. Это отнюдь не банальные бумажки, которые может сдуть любой ветерок (правда, и банальных-то салфеток в «общегражданской торговой сети» нет) – поэтому я вытаскиваю из рюкзака довольно специфические изделия – весьма показательный результат творческой злости индивида, вынужденного закатывать солнце за горизонт вручную.
Мои салфетки вырезаны из прорезиненной кухонной клеёнки. Есть такие кухонные клеёнки, гуманно расчерченные на квадраты и прямоугольники, в рамoчках которых красуются цветы, фрукты, клоуны, овощи, дворцы, звери, цирковые шары и прочая дребедень. Вот таких квадратов я и понастригла загодя целую кучу, причем край каждой салфетки разнообразила: зубчиками, воланами, фестончиками (каковыми, в более сентиментальные времена, украшались, например, края фотоснимков).
Остальной дизайн, откровенно сказать, я протащила в лес плагиатом, руководствуясь премудростью прибалтийских брошюр «Коктейли и бутерброды», «Как сервировать кофейный столик» и т. п.
И вот... На сливочного цвета салфетку я водружаю кирпичик белого хлеба, из которого, дома, осторожно выпотрошено нутро, а освободившийся объем заполнен нежнейшим паштетом из куриной печенки – паштетом, дополнительно облагороженным обилием крутых яиц, свежайших сливок и вологодского масла. (N.B.: черный перец, соль и пропущенный через мясорубку жареный лук – по вкусу.)