Далеко-далёко. Рассказы о детях - стр. 14
– Конечно, прежние тетрадки получше были, – продолжала бабушка. – Но ты ведь сама виновата!
Я присмотрелась: и впрямь совсем дрянные картинки. Красавчик Леонардо на них совсем уж неказистый вышел, будто даже косоглазый.
С горя звоню Верке:
– У меня горе, Вер!
– Какое ещё горе? – заинтересовалась подруга.
– ДиКаприо меня преследует, прямо как маньяк!
– Как это преследует? Расскажи-ка поподробнее, – Верка аж в трубку засопела от любопытства.
– Да это я образно так… А на самом деле он всю мою жизнь одикаприл. Он же везде, просто везде – и на моих тетрадях тоже.
Верка рассмеялась:
– Вот чудна́я! Купи другие тетради, и дело с концом!
– Не могу, бабушка обидится. Сама ж ей сказала, что люблю его.
– И глупая! Сама виновата.
Всю ночь я не спала. Всё думала: что теперь делать? Кое-что всё же в голову пришло: распределю-ка я тетради по предметам и по степени отвращения к ним. Чем противнее картинка на тетради, тем менее любимым был предмет. Вот этого перекошенного ДиКаприо – на физику, да! Большего она и не достойна! Вот этого косого ДиКаприо на алгебру…
Распределила я тетради, и мне это даже нравиться начало. Ведь если были бы у меня красивые тетради, так в них и писать жалко всякую ерунду. А такие страшненькие для физики или алгебры сгодятся. Когда же тетради закончатся, и я куплю себе новые: нормальные – без ДиКаприо. Эта мысль меня немного утешила.
Но прошло совсем немного времени, и заботливая бабушка снова принесла мне тетради с физиономией ДиКаприо… Мол, ещё купила про запас.
И я решила «приручить» себя к ДиКаприо, раз уж деться от него некуда. Говорят, за двадцать один день к чему угодно привыкнешь, даже полюбить можно при большой тренировке. Стану я на его рожу на обложках по десять минут каждый день смотреть – может, полегчает. Хотя с мытьём посуды у меня этот номер не прошёл – так и не полюбила.
Решено, буду привыкать! Каждый день перед уроками я упорно пялилась на лицо с тетрадок. На уроках тоже пялилась, но не так старательно. Иногда что-то писать приходилось. Результат нулевой! Разве что девчонки моим тетрадкам завидовать стали. Но и это не утешало.
Так тяжело и протекал учебный год. Но за месяц до его конца я не выдержала: обрыдла мне ненавистная физиономия. Звоню подружке:
– Вер, давай мои тетрадки сожжём!
– С ума сошла! Ещё почти месяц учиться!
– Больше не могу его терпеть в своей жизни, этого вашего Лео!
Вечером мы разожгли костер во дворе, и я с удовольствием закинула в него тетради с ДиКаприо. Стою счастливая, улыбаюсь. Верка удивлённо спрашивает:
– Чему так радуешься?