Далекие звёзды - стр. 37
– Где ты, гадёныш? – процедил он.
Будто желая помочь Дику Уолту, в пространстве ангара вновь раздался пронзительный свист. Сориентировавшись, Уолт направил луч света в ту сторону, откуда донёсся свист, и тут же увидел стоящего посреди ангара ярко-зелёного малыша воранга. В пространстве ангара опять раздался громкий свист. Держа малыша в луче света, Дик Уолт направился к нему.
Подойдя к нему, он открыл баночку с тоником и протянул её малышу.
– Пей сам! Я поить тебя, гадёныш, не намерен, – произнёс он с явной иронией в голосе.
На удивление, малыш взял баночку своими обеими когтистыми руками-лапами и, поднеся её к своей мордочке, принялся вполне умело пить.
– Однако! – Дик Уолт покрутил головой.
Через некоторое время малыш протянул баночку Уолту. Взяв баночку, Дик Уолт тряхнул её – она была пустой.
– Ну и ну! – поставив пустую баночку на пол, он вытянул руку в сторону чужого глайдера. – Если ты на нём сюда пришёл, то на нём и уйдёшь. Пошли!
Проверещав, малыш, будто поняв, что хочет от него землянин, направился к указанному глайдеру.
– Смышлёный, гадёныш! – процедил Уолт и направился вслед за малышом.
Так как чужой глайдер стоял прямо под люком ангара, то его вовсю поливал дождь и потому идти к нему пришлось по воде, которая растекалась по полу ангара и затем куда-то исчезала, так как на том месте, где Дик Уолт нашёл малыша, воды не было.
Свет в салоне глайдера был включен. Малыш сам запрыгнул внутрь летательного аппарата. Забравшись в одно из кресел и проверещав, он затих.
Дик Уолт прошёл к креслу пилота и окинув его взглядом, увидел большую дыру в нижней части кресла.
«Для хвоста, – мелькнула у него догадка. – Грюн сам проделал или Некрасов постарался? За что он его?» – он долго крутил головой.
Сев и откинувшись на спинку кресла, Дик Уолт положил оружие себе на колени, однако продолжая держаться за него обеими руками, повернулся вместе с креслом в сторону салона, чтобы увидеть, если малыш вдруг надумает совершить какое-то, могущее вызвать тревогу, действие.
«Может быть, тебя запереть здесь, а самому перейти в свой, – потекли у Дика Уолта мысли озабоченности. – Когти у тебя, гадёныш, уже что надо. Вцепишься сонному в горло – и прощай белый свет. Что же твой папаша, или мамаша, не поделил с Некрасовым? Ведь пятьдесят лет они же как-то жили? Видимо, инстинкт пирата дал о себе знать. Может быть, из-за тебя? Вдруг Некрасов не хотел, чтобы ты, гадёныш, появился на свет? Вполне возможно, – Дик Уолт покачал головой. – Может быть, он хотел у бить тебя? Хотя… – он уже покрутил головой. – Некрасов на такое не пошёл бы. Вот яйцо Грюна уничтожить он бы мог. А если так и было: Некрасов нашёл яйцо и хотел его уничтожить, Грюн это увидел и уничтожил Некрасова? Как бы там ни было, но теперь их обоих нет. А что делать с тобой, гадёныш? Пусть об этом у Звягина голова болит, – Дик Уолт широко зевнул. – Как хочется спать».