Да здравствует ворон! - стр. 12
В комнате Хамаю хоть шаром покати. Она никогда не имела много вещей, но эта комната выглядела слишком уж скромно для жилища супруги будущего правителя. Единственный предмет мебели – приподнятая на платформе постель с балдахином – придавал помещению несообразный вид.
– Акэру тоже досталось. Масухо-но-сусуки возмущалась, что они надеялись попасть в твою спальню, – мягко ответил молодой господин, и Хамаю, засмеявшись, привстала.
– Бедняги.
Надзукихико протянул руку, чтобы поддержать супругу, но она отказалась:
– Не надо.
Он сел у ее постели.
Хамаю выглядела лучше, чем он ожидал, но все же сильно похудела, да и цвет кожи говорил о нездоровье.
Резкие черты лица, высокий рост, почти как у молодого господина, и нарочито грубоватая речь – даже не скажешь, что благородная девица. Обычно это она подбадривала мужа, оттого сейчас ее уязвимый вид казался лишь трогательнее.
– Тебе можно вставать?
– Да. Извини, что вынудила прийти ко мне.
После ее переезда в Сиондзи они редко виделись, так как супруг был постоянно занят, поэтому последний раз беседовали вот так, с глазу на глаз, довольно давно.
– Не перенапрягайся. Мне бы не хотелось, чтобы тебе стало хуже.
Хамаю радостно улыбнулась, что бывало нечасто:
– Когда ты так говоришь, я понимаю, как мне повезло.
Вдруг улыбка исчезла с ее губ, и она серьезно взглянула на Надзукихико:
– Что при дворе?
– Все как обычно.
Это означало, что проблем, как всегда, множество, но ничего достойного упоминания не случилось. Хамаю поняла, что хотел сказать супруг, и кивнула.
– Кстати, Надзукихико. Когда ты собираешься взять себе наложницу?
Тот моргнул. Но девушка спокойно смотрела на него.
– Лучше бы после восшествия на престол.
– Будешь ждать, пока не покончишь с обезьянами? Но ведь неизвестно, когда это случится.
– Кажется, у штаба готов план. Если пойму, что дело затягивается, тогда еще раз подумаю об этом.
– Думай быстрее и пораньше сообщи мне, что решишь.
Ее настойчивость озадачила Надзукихико. Они уже не в первый раз обсуждали эту тему. Хамаю считала, что наложница нужна, Надзукихико отговаривался: мол, не сейчас – и часто они так и не приходили к единому мнению. Однако такой требовательности в голосе Хамаю он еще не замечал. Молодой господин почти бессознательно сжал руку супруги, пытаясь понять, о чем она думает.
Хамаю горько улыбнулась:
– Прости, Надзукихико. У меня не вышло.
Эти скупые слова объяснили ему, что причиной недомогания стал он сам.
– Был ребенок?
– Да.
Какая жестокая ирония: он узнал о том, что жена понесла, только после того, как она потеряла дитя.