Цветы для миссис Харрис - стр. 2
– Возьму такси. Деньги есть.
– Прекрасно, – сказал он. – Обменяйте их лучше на франки. В одном фунте их примерно тысяча.
В bureau de change[1] несколько фунтовых бумажек превратились в кучу грязных синеватых билетов с цифрой 1000 и горсть алюминиевых стофранковых монет.
Она возмутилась:
– Да это фишки какие-то!
Служитель улыбнулся:
– Если хотите, но делает их правительство, – и повел ее сквозь толпу и посадил в такси. – Какой адрес назвать?
– К Диору, – ответила миссис Харрис спокойно и сдержанно, как герцогиня. – В модный дом «Кристиан Диор».
Служитель ушам своим не поверил.
– Простите, мэм?
– К Диору, сказано вам!
Он знал, что это сказано, но никак не мог понять, что нужно лондонской уборщице в самом элегантном доме мира.
– Что ж вы? – сурово спросила миссис Харрис. – Разве леди не может купить себе платье?
Потрясенный служитель сказал шоферу по-французски:
– Отвезите мадам к Диору, на авеню Монтень. Возьмете лишнее су – здесь стоять не будете.
Когда машина уехала, он пошел в здание, понимая, что теперь уже ничему не удивится.
Сидя в такси, миссис Харрис, ликуя, думала о Лондоне и жалела, что миссис Баттерфилд ее не видит.
Клиенты у нее были примерно одни и те же, причем она могла отказать им, они ей – нет. У одних она убирала каждый день, у других – три раза в неделю. Работала она часов по десять, с восьми до шести, а в субботу – полдня, у самых любимых. На все времени не хватит, и она ограничила свои действия Итоном и Белгравией. Приехав туда, она проворно перебегала с квартиры на квартиру.
Жил там майор Уоллес, холостяк, которого она баловала, живо интересуясь его сердечными делами.
Любила она и миссис Шрайбер, жену американского кинопредставителя, за ее сердечность и доброту. Особенно – к ней самой.
Работала она и на леди Дант, чей муж обитал в поместье. Фотографии ее вечно помещали в журналах, там, где рассказывалось о балах и благотворительных базарах, – и миссис Харрис этим гордилась.
Нравилась ей и русская графиня Вышинская, за ее божественное безумие; и младший сын лорда с женой, у которых было много красивых вещей; и миссис Ффорд (через две «ф»), большая сплетница, и даже Памела Пенроз, мелкая актриса, люто боровшаяся за жизнь в обшарпанной квартирке.
Прибирала она у них сама, но в крайности звала на помощь свою подругу, миссис Вайолет Баттерфилд, вдову, в отличие от нее склонную к пессимизму.
Отличалась миссис Баттерфилд и корпулентностью. Клиенты у нее были свои, к счастью – по соседству. Но подруги охотно помогали друг другу. Если одна сляжет, другая ухитрялась обслужить всех, чтобы никто не сердился. Миссис Харрис редко болела, но тут же звонила своим и говорила: «Вы не беспокойтесь, миссис Баттерфилд вас не оставит, а я к завтрему встану». Уборщицы были очень разные, но дружили крепко и всегда помогали одна другой. Одно слово, дружба! Миссис Харрис жила в доме пять, миссис Баттерфилд – в доме семь, и редкий день они не встречались, чтобы поделиться новостями.