Цветок Забвения - стр. 52
- Я согласна, - подала голос Дева, конечно, обращаясь к императору. – Мы сделаем так, как тебе посоветовали твои министры. Чтобы в следующий раз ты смог им отказать.
- В следующий раз?
- Когда Датэ пришлёт своих послов, требуя капитуляции, и они будут умолять тебя уступить.
- Нет. Я и так всем дал понять, что не буду вступать с ним в переговоры.
- Откажешь Совету дважды, они ещё взбунтуются. Скажут, ты совсем не прислушиваешься к своим подданным. Да и я сама должна как-то отплатить городу, который меня приютил. – Она опять взглянула на статуи. – Но позволь и мне попросить у тебя помощи.
- Всё, что хочешь.
- Как насчёт того, чтобы Дитя и Старец снова объединились, но на этот раз против Калеки?
- Объединяться? С ним? Ещё не так давно ты хотела поскорее его казнить, - напомнил император, просто потому что не мог отказать себе в таком удовольствии.
- Это было до того, как я узнала, что на моём сердце стоит печать.
- Печать на сердце? – Маленький отшельник тоже о таком впервые слышал. – Скрытая и прямо на центре сущности? Если такое, правда, возможно, её никто не сможет снять кроме мастера.
- Похоже, он может. - Дева указала на Илая. - Немного.
- «Немного»?
- Недостаточно для того, чтобы ко мне вернулись силы, но достаточно для того, чтобы высвободить их на секунду. Те солдаты в доме Утешения погибли от моей техники, но по воле Старца. Он что-то сделал со мной...
Илай приготовился услышать очередной поток обвинений, но Дитя его удивило.
- Но поставил печать не он?
- Вряд ли.
- Значит, это сделал Датэ? Если к тебе прикоснулся Калека так… это должно было убить тебя.
- И убило. Вряд ли я очнулась бы, если бы кто-то не снимал печать время от времени. Возможно, это создало в ней брешь, за десять лет такую крошечную, позволяющую мне всего лишь прийти в сознание?..
Илай закрыл рот, потому что сам не смог бы объяснить лучше, хотя, чёрт возьми, он был тут единственным мастером печатей.
- Теперь ты его защищаешь, - заметило Дитя.
- Я слишком долго служила ему, пришла его очередь послужить мне, - вынесла приговор Дева, поднимаясь и накидывая на себя платье. Даже мятое и не застёгнутое должным образом оно смотрелось на ней идеально. - Пусть его накормят и выделят комнату. В храме он жить не будет.
Будто теперь он стал её домашним питомцем.
Справедливо.
Следя за тем, как она уходит, Илай понял, что всю заботу, которую он ставил себе в заслугу, только что обнулила рана, которую он игнорировал. Там, внутри, под этой без единого изъяна кожей пульсировало вместе с её сердцем чистое зло. И пусть она этого не помнила, сувенир, который Датэ ей оставил, ощущался ничуть не менее мучительно, чем насилие само по себе.