Цветок Забвения - стр. 49

Её взгляд изменился, из него пропала всякая мечтательность. Думая о своей подружке, она становилась похожей на сироп - такая податливая и сладкая. Когда же речь заходила о Датэ, её взгляд метал молнии почти буквально.

- С тела печать можно срезать, - ответила она. – Его мечом, например.

- Моим мечом. – Её решительность не стоило недооценивать, поэтому Илай добавил: - Держись от него подальше.

- О, не переживай. Я не стану убивать себя, тем более твоим мечом. В конце концов, печать может снять тот, кто её поставил.

- От него ты должна держаться ещё дальше, чем от меча! – Илай выругался. – О каком ещё зверстве тебе нужно узнать, чтобы понять, что встреча с Датэ – плохая идея? Вчера ты узнала о том, что он перебил всю твою семью. Сегодня о том, что изнасиловал тебя. Этого мало? Тогда как насчёт этого: закончив с тобой, он искупался в крови твоих сестёр.

Судя по взгляду, этим он лишь сильнее её вдохновил. Даже Датэ не ждал так их встречи, как она теперь. Смотреть на неё, голую и думающую об этом ублюдке, было невыносимо. Илай ревновал, хотя ревновать к врагу – это ещё хуже, чем к мёртвой женщине.

- Поэтому он может пользоваться нашими техниками? – догадалась Дева. - Насилие, убийство, кровавые ванны… Получается, у всего этого была цель - ещё более преступная, чем все эти преступления сами по себе.

- Да, ему нет прощения, но…

- Я убью его.

- Насчёт этого тебе точно не стоит…

- Я выколю ему глаза и отрежу язык, оскверняющие наши техники, - перебила она. - А потом я скормлю его мифям. Его убьёт животное, не человек. Он перешёл грань человеческого уже давно, это подходящая для него смерть.

- Не выйдет, мифи вымерли. – Илай не стал вдаваться в подробности касательно того, что из одной такой Датэ сделал себе чёрную мантию, а из других – белые ковры.

Деве хватило секунды, чтобы придумать ему новую участь.

- Тогда я сама сожру его сердце.

Ого.

- Искупаться в его крови будет недостаточно, - продолжила она тихо. – Я поглощу его плоть, забирая обратно то, что должно принадлежать только Девам.

А ведь им запрещено есть любую живность. Каннибализм? Это всё сказало о её ненависти.

- Девочка, - позвал Илай тихо, приводя её в чувства шёпотом. – Я не считаю тебя осквернённой, но если сделаешь это, то осквернишь себя так, как Датэ бы никогда не смог.

Он задел её. Хотя и не тем, что её план пришёлся ему не по вкусу.

- Не обращайся ко мне так фривольно. Меня госпожой называет сам император.

- Я не сомневаюсь. – Лично он считает, что этот храм стал таковым, только когда она в нём появилась. Без этой женщины само понятие святости оскудело бы наполовину. В какой бы грязи Датэ её ни купал, она становилась лишь чище, тогда как самому ублюдку не очиститься от скверны, даже омывшись в крови сотни Дев. – Может, тогда назовёшь мне своё имя?