Цветок эмигранта. Роза ветров. Антология - стр. 12

Любой Гость приходит – и должен уйти, а Хозяин остается, и вот эта неизбежность предстоящего ухода – она же, кстати, вместе и сердцевина будущего! – вселяет в нас непобедимое беспокойство, – да, прошлое и будущее кажутся нам двумя гигантскими чашами, в одной из которых плещется жизнь бывшая и как бы навсегда в себе завершившаяся, а в другой находится жизнь грядущая и как бы до конца не способная – по душевному ощущению! – завершиться, любопытная вещь! хотя будущее, любое будущее рано или поздно станет сначала настоящим, а затем прошедшим, то есть тоже обратится почти что в чистое бытие, а значит нам следовало бы относиться к нему с доверием и видеть в нем источник того «вечного покоя», каким оно когда-нибудь сделается, мы испытываем по отношению к будущему совершенно иные чувства и побороть их не в состоянии: будущее всегда и неизменно вызывает в нас смутную, тонкую, не до конца осознанную тревогу – иногда просветленную по тональности, иногда окрашенную беспричинным пессимизмом, мрачными предчувствиями и субтильной скорбью, – и был на земле один-единственный человек, который, можно сказать, адекватно, то есть вполне конкретно и одновременно вполне метафизически выразил эту тревогу будущего в искусстве, – Моцарт! это воплощение загадочного Гостя жизни.

Как явился в мир, точно по странной аналогии, тоже один-единственный человек, выразивший в своем творчестве противоположность жизни – чистое бытие как субстанцию не только минувшего как такового, но и всего того, что им в данный момент пока еще не является, но когда-нибудь неизбежно будет – важнейший нюанс! – со всем его вытекающим отсюда всепоглощающим и всепобеждающим гармоническим покоем, непостижимой умиротворенностью при задействовании всех драматических и даже трагических поворотов как на душевном, так и на космическом уровнях, со всей его мужественной и глубоко духовной интимностью, где, кажется, нет ничего кроме непрестанного духовного развития в чистом виде, однако парадоксальным образом отсутствует единственный субъект духовного развития, то есть человеческое «Я», И.-С.Бах! – это воплощение столь же загадочного Хозяина бытия.

Гость-Моцарт на языке музыки говорит нам о самом главном в нашем самом повседневном: будущее не только вызывает в нас безотчетную тревогу, субтильное волнение и необъяснимое беспокойство, но ко всем этим чувствам примешивается еще что-то глубоко нечистое – разумеется, в метафизическом смысле! – и к тому же абсолютно неустранимое, что-то бередящее и смущающее душу, что-то такое, что, как несмешивающаяся ни с чем гомеопатическая субстанция, неспособно ни при каких условиях обеспечить нам душевный покой и дать полное нравственное умиротворение, – вот катарсиса-то, как любили говорить древние, нет и в помине в восприятии будущего, – Моцарт-Гость!