Цвет вечности - стр. 36
Отключая яичницу и выкладывая её на тарелку, я слышу отдалённые голоса мамы и Яна, плавно переместившихся в гостиную.
Они с мамой были лучшими друзьями. Познакомились слишком давно, их свело одно странное обстоятельство, когда, Ян выглядел также, ничуть не моложе, а мама была ещё подростком. Но сейчас Яну до сих пор было тридцать, а мама – выглядела чуть старше его. Но на самом деле, сколько ему было лет? Сто? Тысяча? Несколько тысяч? Я не знала.
Благодаря моим усилиям яичница стояла на столе, и я прошла в гостиную, чтобы позвать Яна. Туда уже вошёл отец и поздоровался с ним крепким уважительным рукопожатием.
Теперь они общались все втроём. Я немного прервала их и пригласила его за стол, спросив, голодны ли родители.
– Ты надолго приехал за город? – спросила я, пока мы шли.
Он вернулся сюда, за город, невесть откуда – судя по его свежему загару из места, где палило жаркое солнце, и возможно, было море, но у него была ещё и квартира в Гомеле. Он часто останавливался и там.
– Мы собираемся вечером на Ставрах и Гаврах19. Придёшь?
– Очень интересно мне общаться с детьми, – съязвил он.
– Ян, пойди посмотреть, что они там будут делать. Пожалуйста, – протянула моя мама.
– Ладно, могу только ради этого, Анжела.
Когда мы вошли в кухню, наши взгляды упёрлись в пустую тарелку. Неожиданно пустую для меня, несколько минут назад выложившей на неё готовую пару яиц.
Слышалось тихое чавканье. Мы все вчетвером одновременно опустили глаза и посмотрели на Кинли, сидящего на полу у холодильника – в его миске была двойная порция. Он стащил еду Яна.
– Мерзопакостное существо, – заключил он.
Я ощущала лёгкий стыд за поведение Кинли.
– Ян, он ни с кем так не поступает. Он обычно всякое творит, но не такое. Извини, пожалуйста.
Из-за меня и Кинли наша семья всё утро не могла уважить дракона.
Однако, в то же время мне почему-то стало очень весело.
– Но я всё равно думаю, что проблема в тебе, – сказала я, чуть смеясь.
– И как именно я его провоцирую? – уточнил Ян, повернувшись ко мне, сверкнув угрожающим ультрамариновым светом глаз.
– Шучу, – осеклась я. – Но иногда мне кажется, он понимает всё, что ты про него говоришь. И мстит тебе.
– Глупый хут ничего не может понимать. Глупая птица.
– Ну вот, опять, – вздохнула я, недовольно закатив глаза. – Не называй его так.
Родители по-доброму засмеялись.
Папа, Ян и я сели за стол. Мама расположилась у плиты, быстро организовав третий вариант утренней яичницы, и мы позавтракали все вместе. После, Ян собрался уходить. Уже приехал Богдан, и занялся драконами в вольерах, а я вышла проводить Яна. Мы прошли чуть дальше за дом, миновали асфальтированный пустырь, пристань, и двигались вдоль берега к навесу с наколотыми дровами для мангалов, чтобы укрыться за ним, хоть Ян и умеет скрывать свой драконий лик от человеческих глаз. Когда мы идём, я замечаю, что пиджак, который он снял ещё за завтраком, и нёс теперь сложенным на согнутом локте, мокрый на воротнике. И я вспоминаю, как гладила его мокрой щёткой по шее. Он подмечает мой, упавший на пиджак взгляд, остановившись за рядами поленьев, и говорит, на прощание: