Цвет греха. Алый - стр. 47
На мои глаза наворачиваются слёзы. И уже я сама цепляюсь за плечи родителя, хватаясь, как утопающий за спасательный круг. Он редко вспоминает эту часть нашего общего прошлого. Я сама почти не помню ту, что дала мне жизнь. Услышать что-либо про неё — очень ценно, всегда задевает за живое. Тем сложнее взять себя в руки и слушать дальше.
— Моя обязанность — заботиться о том, чтобы ты была в порядке. Я должен быть уверен, что ты будешь в порядке, понимаешь, Эва? — Перехватывает за плечи иначе, отстраняется и слегка встряхивает меня. — Даже после того как я сам уже не смогу заботиться о тебе, — добавляет негромко. — Особенно в этом случае, — выделяет. — Ты не должна остаться одна. Никогда. Именно поэтому, пожалуйста, сделай, как я прошу. После того как выйдешь замуж, в твоей жизни будет тот, кто сможет позаботиться о тебе. Ты не обязана любить его или боготворить, это будет взаимовыгодный брак. Просто живи дальше, ангел мой…
Мои слёзы не высыхают. Я цепляюсь за мужские плечи до судорог в пальцах. Хотя, честно, стараюсь не рыдать, как маленькая девчонка, и быть взаимной его откровению.
— Всё обстоит настолько плохо? — произношу, горько улыбаясь. — Ты поэтому хочешь снова отправить меня за границу, да? — Переосмысливаю заново увиденный мной ранее своеобразный список кандидатов. — Чтобы уберечь. Чтобы меня не было рядом с тобой. На случай, если ты не справишься с тем, что происходит.
Ещё было бы неплохо знать, что именно происходит, но до этого я не дохожу. Отец виновато кивает и старается выдавить из себя приободряющую улыбку. Он собирается добавить что-то ещё, уже словесно, но всё перекрывает жуткий грохот. Где-то снаружи. Словно взрывается что-то. Даже стены дома содрогаются. Следом раздаются чьи-то крики. И если лично я теряюсь, пока мой разум переполняет тревога, то на лице родителя отпечатывается лишь мрачная решимость. Он спешно поднимается на ноги, подходит к окну и отодвигает портьеру, вглядываясь в то, что происходит снаружи. Замирает в таком положении на несколько секунд.
— Твою ж мать… — ругается он, отшатываясь назад.
Порывистым жестом задергивает занавеску в прежнее положение. Разворачивается ко мне.
— К окну не подходи. В коридор тоже не выходи одна. Пришлю за тобой Марию. Дождись её здесь, — командует, прежде чем направиться на выход из кабинета.
Не медлит. Запинается лишь раз, на ровном месте, бросив косой взгляд на вытащенные из конверта фотографии мужчин.
— Это заберешь с собой, — добавляет скупо.
Не спорю.
После моего просмотра они валяются по всему столу и создают беспорядок, поэтому, едва остаюсь одна, первым делом в самом деле собираю их.