Цвет греха. Алый - стр. 34
А я…
Я и сама не знаю!
Не спросила же у папы.
Психанула и сбежала.
А теперь…
Вот тут сижу.
С губ срывается нервный смешок.
— Я совсем недавно получила диплом. Закончила на год раньше. Очень старалась, чтобы оправдать папино доверие. Но до своих рабочих дел он меня всё равно не допускает, поэтому, сказать наверняка не смогу, даже если попытаюсь, — криво усмехаюсь, пряча за этим жестом всю накопившуюся горечь. — Хотя ты прав, я не такого уж кроткого нрава, если в голову стукнет, скорее сбегу или найду управу, чем подчинюсь и прогнусь под кого попало, но… — На моих губах застывает та же горечь, стоит подумать о следующем: — Папа у меня один. Кроме меня, у него никого в действительности нет. Вот такая мы семья — он и я. Всё. Мама давно умерла. Покончила с собой. И такое предательство с моей стороны он вряд ли вынесет. Он долго приходил в себя после маминых похорон. Я не могу настолько жестоко поступить с ним, бросив его в угоду себе.
И что-то я слишком разболталась, вот да…
Лучше буду есть то, что он для меня заказал!
Тем и занимаю себя последующие минуты, пока мужчина размышляет над моими откровениями. А затем и сам делится:
— Я вырос в детском доме. Тоже был маленьким, когда погибли мои родители, — становится для меня новым откровением.
Не таким длинным, как мои, но даже двух скупых фраз вполне хватает, чтоб они задели мой разум. И остались где-то глубоко-глубоко внутри. Жалость? Нет, тот, кто передо мной, не нуждается в жалости. Такое для него скорее оскорбление, нежели благодеяние. Но что тогда? Не знаю. Но нечто важное. И сама не могу определить. Возможно, то самое восхищение. Его стойкостью. И внутренней силой. Всё-таки детство у него явно не из простых.
Последующее молчание кажется особенно затянувшимся. Начинает действовать на нервы. Нарушаю его в своём стиле. Решительно поднимаюсь на ноги. А на встречно приподнятую бровь в немом вопросе бросаю наигранно беззаботно:
— Мне здесь надоело. — И хватаю мужчину за руку.
Направление — пляж. Правда, приходится немного повременить со спешным побегом к морским волнам, пока один из нас расплачивается за заказанное прежде. Не я, конечно. Оставляю это на него. Может, у нас и никакое не свидание, но раз уж он такой инициативный в денежном вопросе, пусть так. К тому же отвлекаюсь на иное. Расшнуровываю кеды, которые подхватываю свободной рукой.
— Что ты делаешь? — озадачивается Кай, обратив внимание на содеянное мной.
Широко и нахально улыбаюсь ему в ответ, откровенно наслаждаясь тем, как чувствуется горячий мелкий песок под босыми ступнями, когда я ступаю на него.