Размер шрифта
-
+
Цвет алый - стр. 13
и едва ли жива.
я, как узник, стою на плацу.
экзекуция – нежность.
и внутри обрывается все,
забываю дышать.
сердце с уханьем падает вниз
переполненным лифтом.
ты красавец, мудак и козел,
но какая душа!
может, это любовь? извини.
мои мысли убиты.
все, что я могу тебе дать, —
это только слова:
провести невзначай по щеке —
будто в прорубь шагнуть с разбегу.
ни за что не решусь живьем.
обожаю минуты, когда
я в истоме и легкой тоске,
и ласкаю своим жестковатым,
полулитературным твое
набухающее от важности эго.
p. s. мои жесты всегда – почти.
мои взгляды не терпят жалости.
мои строки просят: прочти
и молчи. и молчи. пожалуйста.
«если ты блюдо…»
если ты блюдо,
то я последний гурман,
вконец потерявший рассудок.
если ты дурь, то
я сторчавшийся наркоман:
исколотой куклой вуду
шатаюсь в поисках дозы.
если ты лихорадка —
то я безнадежный больной,
но боль моя стала сладкой
и даже почти родной.
а если совсем серьезно —
ты все, что во мне осталось,
и я не жду ничего.
но если любовь – это танец,
то я хочу, чтобы ты вел.
«пока модели едят свое ничего на ужин…»
пока модели едят свое ничего на ужин,
а толстухи завистливо смотрят в витрины кафе,
я отчетливо осознаю: мне никто не нужен.
даже ты. жаль, не мой, но любимый трофей.
я готова была отдать свою лучшую музу,
получив тебя настоящего вместо нее.
я готова была разгребать твой душевный мусор
и по-детски бояться остаться вдвоем.
я готова была сочинять на ходу не в рифму,
на твоем предплечье от нежности умирать
и дышать в учащенном дичайшем ритме.
воровать поцелуи. знакомым врать:
«ой, да ладно вам, ничего между нами нет!»
и надеяться, что ты думаешь обо мне.
а меня окружают до боли смешные люди,
объясняющие, почему мне нельзя курить.
знаешь, в чем преимущество сольного рукоблудья?
в том, что после не нужно ни с кем говорить.
«на горизонте Останкино…»
на горизонте Останкино.
снизу – шоссе. чашка чаю.
руки мерзнут, деревья седеют желтым.
осень снижает ставки на
прошлый апрель. скучаю
до способности в спину орать «пошел ты!».
город силится спать, торопясь огнями
скрыть усталость железных холодных век.
я запуталась в том, что теперь между нами,
но тебя слишком много в моей голове.
просто холодно. нет никаких трагедий.
счастье знать, что ты есть и
сейчас, на одном из ста тысяч балконов,
точно так же стоишь, обо мне не помня.
не мешаю. ты слишком красив свободным.
этим можно согреться.
Городами
* * *
Нева во льдах, набережные – в огнях.
холод, как в детстве, обжигает щеки.
за гранитом набережных останавливаешься у реки, защищаешься от шумового натиска машин и слышишь, как недозревшие льды не доживают до весны.
Страница 13