Цой. Последний герой современного мифа. Новая редакция - стр. 112
Даниэль Орлов:
«У 32-го троллейбуса кольцо было на проспекте Маршала Суслова, соответственно, от Ветеранов он пустой шел. И я часто, когда из центра возвращался, оказывался в этом пустом ”тридцать втором“ вместе с Цоем. В троллейбусе и начали общаться. Цой спросил, что я читаю. А я читал Чейза. У моего отца было томов тридцать самиздатовского, по два романа в томе.
Они с отцом начали обмениваться книгами, говорили о литературе, кино и музыке. В музыке он хорошо разбирался, а в книжках – нет. Парень был очень обаятельный. Мне казалось, что он всегда готов расхохотаться. Он и смеялся часто. Мы были молоды, мир вокруг менялся очень быстро, быстрее, нежели мы взрослели. Тогда мы были романтиками. Все надеялись и верили, что вот-вот наступит что-то очень хорошее».
Зимой 1986 года группу «КИНО» приглашают принять участие в съемках кинофильма. Цой соглашается – ему интересно попробовать себя в новом амплуа.
Предложение поступило от студента режиссерского факультета ВГИКа Рашида Нугманова. Предыстория фильма такова. Осенью 1985 года студент операторского факультета Алексей Михайлов обратился к своему знакомому по ВГИКу, второкурснику Рашиду Нугманову, с предложением снять документальный этюд о рок-музыке. Алексею полагалась пятиминутная учебная работа, на которую было выделено две коробки черно-белой 35-мм пленки, и он задумал снять сюжет о западном роке, используя архивные материалы с рок-фестиваля «Вудсток». Но Нугманов сразу же предложил Михайлову пойти иным путем и снять фильм исключительно о русском роке, благо Михайлов был знаком с Константином Кинчевым. При этом снять не пятиминутную зарисовку в Москве, а максимально большую, насколько это возможно, картину в Питере. Рашид предложил сокурснику Алексея, Тельману Мамедову, присоединиться к производству фильма со своими положенными ему пятью минутами учебной работы, а остальное – покупку пленки, поездки в Ленинград, организацию производства – решил финансировать сам.
Архимед Искаков, учитель, персонаж фильма «Игла»:
«Начало 80-х годов – это был самый застой, настолько, что было ощущение, что дышать нечем. Тогда считалось, что мы самая читающая страна. Мы прочли все, что можно было: даже толстые сборники детективов на украинском языке, потому что на русском было невозможно что-то найти. У нас сложилась замечательная компания, где был я и мои друзья. Собирались мы все время у Рашида Нугманова, у будущего режиссера фильма ”Игла“. Мы начали сами читать на английском языке детективы, боевики, которые покупали в Москве, в Академкниге или букинистах. Отдавали от 5 до 10 рублей тайком за каждую книгу. Читали зверски, никаких курсов тогда особо не было. Мы читали так: вот книга, вот словарь. Двадцать раз в словарь посмотришь и запомнишь значение слова ”again“. Нас было около 10 ребят в возрасте от 20 до 30 лет. Все с высшим образованием, почти все холостые. Все центровые. Мы почти каждый день собирались у Рашида, пили вино ”Прибрежное“ за 2 рубля и 5 копеек. Разговаривали за жизнь, обсуждали музыку и литературу. Тогда у нас появилось желание, инициатором был Рашид, издавать самиздатовский журнал. Главное правило – никакой политики, так писали все, что угодно. Журнал назвали ”Ззга“. В 80-е годы до Горбачева вообще ничего не разрешалось, вякнуть нельзя было. Мы выпустили 2 номера ”Ззги“, я туда свои очень неудачные стихи написал. Один номер был посвящен памяти Джона Леннона, а второй Джиму Моррисону, вокалисту группы The Doors. Печатали на ротапринте, другой техники почти и не было. 100 экземпляров мы раздали друзьям. Нас сразу же замели в КГБ, полгода таскали. Мы все имели очень серьезные проблемы. Нас не били и не пытали, но биографию сломали. Дальше учителя мне нельзя было пройти. Мы продолжали встречаться у Рашика, читали, слушали ”битлов“, Высоцкого. Понимали, что мы молодые и крепкие, но еще никак не реализованные. Нам оставалось только пить вино и довольствоваться тем, что есть. Но потом наступил апрель 1985 года – перестройка. Горбачев пришел к власти, и сразу повеяло воздухом свободы, весной, талым снегом. И мы опять на кухне начали заводить разговоры о том, что нужно что-то менять. В один прекрасный вечер вдруг пришел взбудораженный Рашид Нугманов и говорит: ”К нам из Москвы приехал Сергей Соловьев, знаменитый режиссер, который позже поставил ’Ассу‘. Он набирает здесь казахстанскую группу, завтра надо сдавать экзамены”. Мы не сомневались, что сдадим все. По пьяной лавочке договорились в 7 утра встретиться, наутро с бодуна пошли сдавать всего три человека: Рашид, его брат и Борька, наш художник. Они прошли и уехали…».