Contione – встреча - стр. 29
– Сегодня так холодно было. – Мариано причмокивал от удовольствия, отламывая кусочек печенья. – Наверное, самый холодный день зимы. Представляешь, я шел через городскую площадь и увидел старую женщину, одетую в какие-то лохмотья, очень простую, она плакала и дула на озябшие пальцы, все никак не могла вытащить монеты из кошелька. Я заплатил за нее булочнику и отдал ей свои кожаные перчатки. Ты не сердишься, дорогая?
Смеральда подошла к мужу и поцеловала его в висок:
– Я не сержусь. Я горжусь тобой.
Смеральда очень похудела за это время, и от этого черты лица были более острыми, выдавая следы усталости и неотступающей тревоги.
Но Сандро не помнил этого. Ему было всего три года, и страшная картина, когда город весь увял и почернел из-за чумной заразы, стерлась из его детской памяти, а река снова обрела свою природную силу и чистоту. Она уверенно расстилалась гладью, удерживая взгляд. В ней, словно в зеркале, отражались крыши и фасады, расплывался целый город. С того момента прошло более девяти лет, и тринадцатилетний Сандро часто уходил гулять к реке и медленно бродил вдоль берега. Особенно ему нравилось выходить к Арно по вечерам. В это время зажигались огни, и город погружался в тишину: смолкало даже воркование голубей, которых было так много во Флоренции. Днём Алессандро утомлял рокот чужой и праздной толпы, мешавшей ему мечтать. Он ждал вечера и сливался с вечерним одиночеством Флоренции, которая утешала и одновременно просветляла. Узкие переулки манили своим глубоким, немым выражением. Глухие голоса и шаги прохожих сочиняли свои истории и увлекали за собой.
Глубокие воды реки странно приковывали юношу и поглощали его мысли, словно заколдовывая. Душа его томилась. Кто он в этой жизни? Хотелось понять свое предназначение. Ведь для чего-то он появился на этот свет? Слезы страха и предчувствия выступали на бледном лице.
Сандро постепенно открывал и познавал крикливый и шумный мир, мир площадей и улиц, церквей и переулков, где прохожему трудно было разойтись со всадником, не задев его своим платьем. Люди, которые всегда спешат и спорят друг с другом. А кто-то мог спокойно вылить помои из окна или с балкона, обдав прохожего всеми возможными нечистотами. Это тоже была его Флоренция, меняющая свое настроение и одежды, оставаясь при этом неизменно родной и любимой. Он шел по неровным камням, иногда доходил до городских ворот и выходил за их пределы, поднимался на холмы, вдоль взбирающихся узких тропинок. С другой стороны дороги тянулись оливковые сады, и он вдыхал их глубокий аромат, словно очищаясь при этом. Флоренция казалось ему совсем другой, когда он смотрел на нее стороны, она не была разобрана на отдельные гонфалоны, словно яркие пазлы, город открывался целиком, демонстрируя свое великолепие. Летом во Флоренции становилось так тяжело дышать, что приходилось делать короткие вдохи. Цепь пологих холмов, окружавших город со всех сторон, задерживала воздух и не давала рассеиваться испарениям Арно, которые смешивались со смрадом мастерских и сточных каналов, накрывая город душным коконом. Еще и поэтому Сандро так любил гулять вечерами, уходя в луга и небольшие рощицы, неизвестные многим. Мать сначала сильно ругала Сандро, но со временем привыкла к его странностям, принимая его желание побыть одному. Обычно горожане собирались на лугу перед церковью Оньисанти (церковь Всех Святых), играли в мяч, танцевали и придумывали себе разные развлечения. Часто мужчины затевали свою любимую игру calcio storico, выделяясь яркими обедами и зеваки с любопытством наблюдали их сильные тела и то как они пытались повалить друг друга. Команды знали, за что боролись. Ведь победитель получал в награду корову. И не какую-нибудь, а непременно телку знаменитой кианской породы, выведенной в тосканской долине Валь-ди-кьяна. Стейк готовился для всей команды и был отменным угощением. Юноша уходил куда-нибудь подальше от массовых гуляний и скопления людей. Ему нравилось уединение, когда день заканчивался и растворялся, а глухое молчание нарушалось лишь шорохом капель и падением созревших плодов. Казалось, Сандро слышал, как бьется его собственное сердце. Любовь к Италии входила в него всей полнотой запахов и звуков, чтобы никогда более не покинуть его. Для этого нужно было родиться художником – художником в цветущей Флоренции, борющейся с тиранами за свои права и свободу. Соперница славного Рима…