Цитадель современной литературы - стр. 17
Это мгновение хотелось растянуть, заключив очередной договор со Временем.
Этот миг хотелось продлить до бесконечности.
– Я не понимаю, почему и как это происходит, но мне едва удаётся сдержаться, – шептал измождённый Артэс, выдыхая слова в губы. – Я умираю, за мгновение до этого оказавшись в недопустимой близости с тобой, а затем так же быстро возрождаюсь. Это происходит снова и снова, и я не понимаю, как это вообще работает. Почему ты так воздействуешь на меня? Почему, Амун?
Наступила тишина. Нет, не между нами, а в пространстве. Время остановилось, и стал слышен каждый удар сердца, каждый вдох и выдох…
– Прямо сейчас я борюсь с собой, Амун, – выдохнув в очередной раз в губы и шумно втянув воздух носом, он словно пытался привести себя в чувство. – Меня бесит тот факт, что я не могу понять природу этого влечения и слабости перед тобой.
Пальцы всадника гладили мои щёки, и от этих едва весомых прикосновений хотелось взвыть. Только ему удавалось прикасаться к душе, едва дотрагиваясь до тела. Лишь он мог разрушить все мои защиты и барьеры, не предпринимая для этого ничего.
– Амун… – от дрожащего голоса Артэса я впадала в безумие.
Нет, ну сколько раз может разбиваться сердце?
Как много боли оно способно впитать, прежде чем яд поглотит его, окончательно уничтожив желание жить?
Я потеряла способность мыслить здраво ровно в тот момент, когда почувствовала губы Артэса на своих. Это так больно и настолько неописуемо яркостью красок, расплывающихся по венам. Это невыносимо тяжело и невообразимо сладко. Видимо, сердце способно расщепляться бесконечно, раз всё ещё позволяло случаться подобным моментам после того, как было выстроено такое множество запретов.
Артэс целовал с нескрываемой тоской. Его поцелуй был пропитан грустью. Поцелуй со вкусом крови и слёз, наполненный многовековыми терзаниями и истязаниями. Когда-нибудь всё станет проще.
Я хотела верить, что границы Вселенной расширятся и произойдёт тот самый надлом, что позволит нам быть вместе. В той новой реальности никому не придётся стесняться своих чувств и скрываться в беспамятстве. В том несуществующем измерении мы окажемся непричастными ко всем этим сагническим играм и проживём обычную жизнь. Когда-нибудь мы родимся свободными.
Когда-нибудь, но не сейчас.
В какое-то мгновение я потеряла контроль, всецело поддавшись ласкам всадника. Наверное, иногда нужно позволять себе ощутить свободу, не задумываясь о последствиях.
Сумасшедший пульс Артэса долбит по вискам и затуманивал сознание, а грудную клетку перетягивало жгутами… Или теми самыми нитями Бонтеланас? Всё это уже не имело значения. В это мгновение имела значимость лишь многократность наших смертей в объятиях друг друга. Мы погибали и возрождались. Мы находили и теряли. Мы чувствовали и забывали.