Чужая жизнь - стр. 6
Да ладно! Так не бывает, чтобы у пехоты и винтарь сохранился, и сидор, и подсумки, а у двоих пограничников – один штык на двоих. Я вообще где? Трёхлинейка без штыка, хотя и так оглобля нехилая. Всё собрал в сидор, и подсумки тоже, может, на что пригодятся. С водки не развезло, согрело чуть-чуть, но, как я по опыту знаю, ненадолго, надо двигаться. Уже посветлело. Двинулся вдоль берега на полусогнутых, сторожась даже собственного дыхания, метров пятьдесят до поворота.
Здесь в озеро впадает неширокая река, быстрая, как и все местные реки. Прибрежная полоса широкая, метров пятьдесят до леса. Тут те, кто нас прикрывал, и приняли бой. Лейтенант с перебитыми и перебинтованными голенями, с раздолбанным близким разрывом пулемётом Дегтярёва, четверо пехотинцев и ещё трое пограничников, у всех винтовки. Были.
Произошло это, наверное, вчера вечером или ближе к ночи. Дальше у дороги стоянка, пара машин и часовой рядом с ними маячит. Одно радует: туман и меня прикрывает, и трупы на берегу. Часового случайно разглядел, по сигарете.
Вот беспечные мрази! Не война для них. Как на прогулке прибили десяток человек и спать завалились. Оружие, впрочем, с убитых собрали и в кучу под деревья свалили. Здесь же три сидора обнаружились, и не пустые. Я, как хомяк, все три прибрал и винтарь мокрый сменил на более-менее целый. Документов у лейтенанта нет, а «наган» есть, но не в кобуре, кобура пуста, а за поясом на животе, что тоже странно, и патронов четыре штуки. Лейтенанта перевернуть всё же пришлось – документы искал.
По берегу прошёлся сторожко, в подсумке у одного пограничника пара обойм оказалась, нож складной, да кобуру с лейтенанта срезал. Документов ни у кого не было, карманы вывернуты, а где и с мясом выдраны. До нас лениво идти было, что ли? Или на утро оставили? Крайний к лесу пехотинец порадовал пехотной лопаткой.
Встроиться никак не могу. Окружающая действительность воспринимается мозгом отдельными обрывками, как в старой покрашенной ленте черно-белого кино. Туман прибрежный песок прикрывает клочками. Развороченное лицо лейтенанта с выбитыми вырвавшейся на волю пулей передними зубами. Лежащий на спине пехотинец с двумя ранениями в живот и третьим в грудь. Видимо, добили раненого – входное в грудь опалённое. Натёкшая под пехотинцем кровь. Много. Свернулась уже. Двое неуловимо похожих друг на друга пограничников с порванными автоматными очередями телами. Запёкшаяся кровь на щеке одного из них. У второго перевязано правое бедро. Прямо поверх штанов. Ранение свежее – кровь проступила поверх повязки и так запеклась. Лежат совсем рядом. Братья? Или это смерть так сгладила молодые безусые лица?