Чужая жена и призрачные миры - стр. 89
Ответом Гила не удостоили, просто втолкнули в одну из многочисленных дверей. Бастар даже заходить следом не стал, захлопнул дверь и провернул снаружи ключ. Сталкер опять оказался взаперти, только на этот раз в помещении без окон.
Он осмотрелся по сторонам. Простая жреческая келья с односпальной кроватью, образом Алрода под тряпичной занавесью и масляной лампадкой, да томиком священного писания на подушке.
«Жить можно», – решил Гил и прямо в обуви завалился на постель, спрятав писание под подушку.
Он не знал, как должен был готовиться к причащению, но полагал, что лично для себя самого лучшей подготовкой будет банальный отдых. А потому, прикрыв глаза, Гил почти сразу погрузился в сон.
Он мечтал о покое, об отдыхе без сновидческих терзаний, но это удел простых обывателей, ему же боги предрекли в своём сценарии некую роль, а потому нещадно пользовались его сталкерской способностью проникать в иные миры и преодолевать временные пространства.
Тело Гила лежало на узкой койке в крохотной келье, а его сознание вновь путешествовало в прошлое. Оно с лёгкостью пересекло заснеженные земли Кётена, задержавшись храме Амидат лишь на пару мгновений, и то для того, чтобы понять, что божества там уже нет, а её земное пристанище тоже похоронено под снегом.
Гилберт понял, что опоздал, что не увидит, как всё было. И стоило ему осознать это, как картины прошлого замелькали с ещё большей скоростью. Его закрутило в водовороте красок, звуков и запахов, но рассмотреть что-либо конкретное не было никакой возможности – время сжалось упругой пружиной, спрессовав историю времён. А потом эта самая пружина выстрелила, и сталкера выкинуло в пустоту, в вечное Ничто, из которого по преданию Создатель и сотворил все миры. Впрочем, насчёт того, что призрачные миры сотворил Создатель у Гила были сомнения.
Он осмотрелся и понял, что Ничто не такое уж и пустое, как представлялось ему в детстве. Да, в нём не было привычной материи, но в избытке имелся свет и некие незримые и даже почти не ощутимые потоки, которые качали его невесомое тело, как на волнах, а ещё там было тепло. Очень тепло, пожалуй, даже горячо. Гил посмотрел на свои руки (как и в прошлый раз, они оказались женскими) и понял, что его тело просвечивает насквозь.
Находиться в этом энигматическом пространстве зарождающийся жизни было волнительно и в то же время страшно. Гил не чувствовал, что в нём есть место для него, хоть и понимал, что притащило его в столь высокие миры неспроста – он должен был узреть нечто, что могло пролить свет на события сегодняшних дней, увидеть правду, как бы жестока она не была.