Чужая жена и призрачные миры - стр. 26
«Не может быть», – подумал он про себя, моля при этом Создателя, чтобы оно могло и было.
На его лицо упал пушистый локон. Защекотал веко. Гил призвал все ресурсы тела и открыл один глаз.
Она смотрела на него, как на червя, который сожрал её яблоко. И это было больнее мигрени, убийственнее мерзкого запаха и, уж конечно, не придавало ему сил. Веко Гила снова опустилось, скрыв прекрасные черты женщины, которая являлась ему во снах вот уже три месяца.
«Это просто дурной сон», – заверил он себя и постарался абстрагироваться от шепотков, раздающихся над его головой. Вот только сделать это было не просто, потому как Гил уже понимал где находиться, но не вполне осознавал зачем. Зачем было тратить на него драгоценный настой опия? Зачем накачивать дурманом, если он и так был без сознания и ограбить его не составляло никакой сложности?
Ответ нашёлся довольно быстро: ему не желали смерти, только проблем. Что за выбор может быть у сталкера, неспособного вернуть заказчику аванс? А опиумом его накачали из милосердия, ведь здоровенный мешок с потрохами, в который он врезался в переулке Рошн, не рассчитал удар и, скорее всего, проломил Гилу череп. А с проломленным черепом люди, как правило, испытывают адские муки, если конечно не накачать их коварным зельем.
Но ладно геры и грязнорабочие Сиджа, создатель с ними гнидами, но она-то! она тут зачем?! Неужели тоже работает на его назойливых заказчиков? И если да, то как давно – до истории в «Единороге» или после?
Мысли Гила болтались в воспалённом мозгу, как судно в штормовую погоду. Он отчаянно не хотел верить в то, что женщина его мечты – враг. А она тем временем стояла подле него и что-то выспрашивала у любителей опиума, которые валялись сейчас в том же притоне, что и сам Гил. Те отвечали неохотно, слабым шёпотом, но Гил понял, что говорили они о нём.
– Нет, не местный. Раньше не видели. Новенький. Видно же, что чистый ещё. Первый раз, наверно.
Гил слушал эти обрывистые предположения, проклиная свою невезучесть. Он мечтал о встрече с ней, о такой же случайной и яркой, как в день своего столкновения с каретой, но надеялся, что во второй раз всё будет иначе.
«Как можно было так опозориться?!» – недоумевал он, прислушиваясь к разговору Марлены с курильщиками, пока в тихий захарканный подвал наркотических грёз не ворвался вдруг несвойственный этому месту шум – тяжеловесный топот и взволнованное сопение, а после и ругань.
14. Глава 13
Кричал сам хозяин притона и, похоже было, что на Марлену. От его надрывного, срывающего на визг голоса черепушку Гила прострелило нестерпимой болью. Он не уловил всего монолога, но смысл его понял, и заключался он в претензии. Обладателя блестящих коронок возмутил интерес Марлены к сталкеру. Он требовал, чтобы девушка немедленно покинула притон и вообще забыла о существовании Гилберта Лаубе. Но Марлена категорически отказывалась удовлетворить его просьбу, и Сидж впал в бешенство.