Чужая дочь - стр. 27

Егорыч все глазам не верил, смотрел на нее да головой покачивал.

– Чего ж замуж-то не вышла? – спросил с подначкой.

Тася только плечами пожала да глаза отвела.

Егорычу не надо было объяснять!

– Конечно! – воскликнул гордо. – Поди найди такого, как наш товарищ политрук!

– Да и не искала я, – медленно проговорила Тася. И уставилась на Егорыча молящими глазами: – Егорыч, миленький… ты же знаешь что-то про Мишу? – И, словно спохватившись, поправилась застенчиво: – Про товарища Говорова?

– Жив-здоров! – радостно сообщил Егорыч. – Жив-здоров Михаил Иваныч!

– Ясно, – пробормотала Тася. – Хорошо. Слава богу… Главное, здоров…

Егорыч смотрел и головой покачивал. Война людей не жалела, не баловала, он всякого навидался, но что осталось от прежней Таськи, от этой веселой пташки-милашки, которая, бывало, летела навстречу товарищу политруку с выражением такого счастья в огромных серых глазах, что даже у сторонних наблюдателей сердце щемило и ни у кого не поворачивался язык бросить привычное похабное словцо… Люди даже не завидовали этим двум – только улыбались растроганно, глядя на ошалелую от любви пару. И Михаила Ивановича война пригнула, слов нет, и война, и послевоенное – все, что навалилось на него огромной тяжестью и дома, и на службе, но Таська-то… Вот уж правда, после той бомбежки выбралась из-под вагонных обломков одна только тень ее, равнодушная ко всему на свете.

Конечно, одна-одинешенька, все на свете потеряла.

Не все! Ведь стоит ей только узнать про Лилю…

Стоп, Егорыч. Притормози!

И жалко Тасю до того, что сил нет, и… стоит только представить, что случится, если она нагрянет в Ветровск! Все кувырком пойдет у Говоровых. А Лилечка как же?.. Выдернет ее Таська из семьи и увезет… куда? В жалкую комнатушку при вокзальной чайной?

Таська изменилась. У нее не только язык малость заплетается – видать, контузия до сих пор сказывается, – у нее и лицо какое-то… полумертвое. Будто на все она рукой махнула. Будто ничего ей в жизни не надо.

А может, и впрямь не надо? А хлопоты о подросшей дочке – тем более?

Егорыч прикусил язык.

Тася тупо смотрела в стол. Вдруг какая-то женщина, сидевшая на соседнем стуле, тронула ее за руку:

– Слушай, присмотри за ребенком. А?

На руках она держала младенца, запеленатого в темное одеяльце.

– Я только за дом выскочу, а то невмоготу уже! – пожаловалась женщина.

Тася отпрянула:

– Я не умею!

Женщина посмотрела изумленно: мол, чего уж тут такого хитрого – ребенка на руки взять?

– Да он спокойный!

И, вскочив, уложила младенца на руки Таси.

– Сколько ему? – спросила Тася.