Чужак - стр. 37
Ральф молчал.
– Вот такая малявка – и никогда не боялся брать биту и выходить на базу. А ведь многие боятся. Но Дерек сам рвался в бой и вставал даже против ребят, швырявших мяч как бог на душу положит. Несколько раз ему здорово прилетало, но он не отступал.
Да, это правда. Ральф видел синяки на теле сына после некоторых матчей: на бедре, на ягодице, на руке, на плече. Однажды даже на затылке. Эти синяки сводили Джанет с ума, и ее совершенно не утешало, что Дерек, как и положено, играет в шлеме; каждый раз, когда Дерек вставал на позицию отбивающего, она вцеплялась в руку Ральфа, царапая кожу ногтями, в страхе, что единственный сын когда-нибудь все же получит мячом между глаз и впадет в кому. Ральф уверял ее, что этого не случится, но был рад не меньше Дженни, когда Дерек решил, что ему больше подходит теннис. Мячи там помягче.
Терри наклонился вперед и даже слегка улыбнулся.
– Обычно такие мелкие пацаны добывают команде уоки – как раз на это я и надеялся сегодня, когда выставил Тревора Майклза отбивать, – но Дерек был не из таких. Он бросался на все подряд. Вправо, влево, над головой, в землю – он все равно махал битой. В команде его прозвали Мельница Андерсон, потом переиначили в Мыльницу, и прозвище прилипло. Ну, на какое-то время.
– Очень интересно, – сказал Сэмюэлс. – Но может быть, лучше поговорим о Фрэнке Питерсоне?
Терри не сводил взгляда с Ральфа.
– Короче говоря, я понял, что уока от него не добьешься, и решил научить его банту. Многие мальчики его возраста – лет десяти-одиннадцати – не рискуют отбивать бантом. Ну, то есть они понимают, как это делается, но не хотят выставляться с битой вперед, особенно если питчер знает свое дело. Ведь может попасть по пальцам, а это ох как неприятно. Но только не Дерек. Смелости твоему парню точно не занимать. Кроме того, он еще и носится как угорелый, и много раз так бывало, что я просил его выполнить «дохлый» бант, а он в итоге брал хит за базу.
Ральф не кивнул и вообще никак не проявил интереса, но он знал, о чем говорит Терри. Он видел эти банты и сам вопил как оглашенный, когда его сын несся по полю, словно клюнутый жареным петухом.
– Главное было научить его ставить биту под нужным углом, – сказал Терри, выставив руки перед собой для наглядности. На ладонях осталась засохшая грязь, видимо, еще с тренировки перед сегодняшним матчем. – Направишь влево, и мяч летит к третьей базе. Скосишь вправо – к первой. Не надо далеко выносить биту, чаще всего пользы от этого никакой, только вручишь мяч питчеру на блюдечке. Просто в последнюю долю секунды надо немножко ее подтолкнуть – и готово. Он быстро ухватил идею. Ребята перестали звать его Мыльницей и дали новое прозвище. Когда ближе к концу игры кто-то из наших занимал первую или третью базу, противники понимали, что он сбросит мяч. Никаких кривляний – как только питчер заканчивал бросок, бита уже летела через базу, и вся скамья запасных – да и мы с Гэвином – вопили: «Давай, Дерек! Жми!» Так его и называли весь год после победы в окружном чемпионате, Жми-Андерсон. Ты знал об этом?