Чужак из ниоткуда – 2 - стр. 20

– Офигеть, – сказал я. – Спасибо громадное. Буду слушать и тебя вспоминать.

Мне действительно нравилась земная рок-музыка в её западном изводе. Умели все эти ребята выдать энергетику. В СССР рок был под фактическим запретом, как музыка идеологически вредная. Но мы, конечно, слушали всё равно. В Кушке транзисторные приёмники неплохо ловили забугорное «Радио Монте-Карло», где часто крутили западный рок. Пробивались и другие радиостанции.

– Слушай почаще.

– Каждый день, – заверил я. – Теперь моя очередь.

Подарком Наташе я озаботился заранее.

Это было не сложно. Особенно при наличии золота и великолепного ювелира в лице дяди Юзика.

Размер я ему дал (да здравствуют точный глазомер и абсолютная память!), а всё остальное, включая подбор камня, он сделал сам.

Да как сделал!

На что я равнодушен к ювелирным украшениям, но этим золотым, увитым растительным орнаментом в стиле модерн с чистейшей воды каплевидным изумрудом – под цвет глаз Наташи – кольцом любовался от души.

А уж в какой восторг пришла Наташа!

Думаю, случись подарок чуть раньше или позже мальчик Серёжа стал бы мужчиной в тот же день. Но и так было хорошо – волшебное сияние этих глаз я запомню надолго.

Что ещё мне понравилось, Наташа не стала делать вид, что такой дорогой подарок она принять не может. Приняла и с радостью!

Люблю честных людей. В первую очередь честных перед самим собой.

Действительно, уж кому-кому, а ей прекрасно было известно о золоте, дяде Юзике и, конечно, деньгах, у меня имеющихся.

Что там золотое колечко с изумрудом – не особо напрягаясь я мог бы подарить ей машину или кооперативную квартиру в любом городе Советского Союза, на выбор.

Однако во все времена, и даже у нас, на Гараде, если мужчина дарит женщине дорогое кольцо, это, чаще всего, не просто знак внимания. Нечто большее. Даже если мужчина – пока мальчик.

Это Наташа тоже правильно поняла. Так мне, по крайней мере, показалось.

Мы договорились писать друг другу не реже одного раза в неделю. При отсутствии личных коммуникаторов и компьютеров, а также слабой телефонной сети (в Кушке не было пункта междугородной телефонной связи), бумажные письма были единственным надёжным средством общения на расстоянии. Пусть и очень медленным.

До аэропорта доехали с шиком. Впереди белая конторская «Волга» ГАЗ–24, а сразу за ней, свежевымытый по такому случаю, сверкающий на ярком южном солнце, трофейный BMW–326 деда.

Рейс на Мары не задерживался.

Объявили регистрацию, затем посадку. Уже привычно я сдал чемодан в багаж, попрощался с дедом и бабушкой (бабушка, как водится, всплакнула), пообещал писать, и мы с Петровым и Бошировым отправились на посадку.