Чувства встречного направления - стр. 5
Фантазия моя разгоралась, и я представлял, как любовь происходила здесь раньше, когда не сдавали комнат на часы. Она была ещё стремительней, ещё яростней и неудержимей, как электричка в сильный снегопад.
/здесь я немного приврал, извините. И квартал, и проститутки, и дивные пирожные (клянусь! я лакомился!) существуют в реальности. Только Миллионка родом из 19 века. До этого её не существовало.
Кроме порочных удовольствий Аллея предлагала ряд вполне гуманных и даже эстетических развлечений. Тут прогуливались молодые пары, плескался океан (в своей равнодушной тревоге), рыбаки забрасывали удочки, чайки опускались на воду… играли музыку художники и рисовали портреты музыканты. Изгибались в затейливых позах непокорные у-шуисты, а любители (и сочувствующие физкультуре) старики перебрасывались волейбольным мячом. Через сетку.
Кроме того, имела место быть дивная едальня под названием "Чифань-Дао".
Одно только звукосочетание вызывает аппетит, не правда ли? Китайский язык упоительно музыкален; воображению моментально рисуется женщина в длинном шелковом кимоно… Чио Чио Сан (плевать, что она японка): "О, чифань! Моя волшебная чифань, где ты теперь?"
Однажды (мы вплотную приближаемся к сердцу повествования) я возвращался "домой" довольно поздно. Брёл Аллеей, неспешно цокая копытами (каблуки новых замшевых туфлей помечали моё присутствие характерным звуком). Устал, а потому грустил – уставший человек склонен к мерехлюндии и лёгкому нытью. Однако я грустил светло, по-весеннему, с настроем прожить это лето счастливо (хотя бы попытаться). Бодрости мне прибавляло самое искреннее человеческое чувство – чувство голода. Я искренно испытывал его последние полчаса.
Притормозил у "Чифани". Задумался.
Не в моих правилах употреблять фаст-фуд, однако обстоятельства вынуждали пойти на риск. Причина в том, что третьи сутки подряд Паша Бо варил сырую морскую капусту. Совершал кулинарный "акт вандализма" прямо на рабочем месте, в отеле, при исполнении служебных обязанностей. Вонь загнала меня на верхние этажи, на чердак, в маленькую будку, предназначенную для большого лифта, однако и там спасения невозможно было сыскать.
Притом, что я не мог возражать. Не имел морального права.
Сказать откровенно, после студенческой вьетнамской селёдки я не думал, что меня можно удивить. Тем более, загнать в угол. Однако морской капусте это удалось.
Павел Алексеевич Бабочкин страдал артритом. В сырую погоду его суставы распухали, скрипели, стонали и мешали влачить оптимистическое существование. Во Владивостокской традиции последних лет стало модно лечиться у китайских врачей. Народный целитель из Поднебесной (или наш проходимец, загримированный под китайца) посоветовал Паше употреблять отварную морскую капусту. Поселил надежду, мерзавец.