Чугунные облака - стр. 58
– Вам нужна помощь? – он пытался заглянуть за спину, увидев лицо незнакомки.
– Мне? Помощь? – ответил хриплый голос, по которому можно было предположить, что сидевшей перед ним не меньше семидесяти. Самая настоящая старушка, ему так хотелось ей помочь.
– Из-за чего вы плачете?
– Плачу? – упрямо переспросила она – Моя мать избивала меня в детстве, заставляя молиться. Я пряталась от неё в ванной. Ох уж эти неприятные воспоминания…
Давид вздрогнул, увеличившимися в раза три глазами взглянув на незнакомку. Воспоминания в его голове становились громче. Крик матери казался нестерпимым.
Старуха выпрямила спину и резко обернулась. От вида её лица Давид спотыкнулся о ступень, находившуюся сзади.
Ярко-белая деревянная маска полностью скрыла физиономию. Она была будто украдена из японского театра кабуки, с разницей в том, что на ней изображалась европейская внешность. Сморщенная старуха, лицо растянуто в жуткой неестественной улыбке как от фильтра в снэпчат.
Она и составляла пугающий образ. Она бросала в дрожь карикатурным искажением обыкновенной улыбки.
Жуткую белую маску осветили прорвавшиеся внутрь лучи. Она заблестела в них, подчёркивая белизну.
Улыбающаяся старуха, точнее тот, кто скрывался под этой маской, привстала, наблюдая за реакцией мальчика.
Поскользнувшись, он упал на острую лестницу и больно ударился позвонком. Не в силах встать, Давид наблюдал за медленно подходящей к нему незнакомкой. Он хотел закричать, но был очарован мистическим силуэтом, вставшим на соседнюю ступень. Наклонившись, он тёмной перчаткой прикоснулся к мокрому лицу мальчика.
Она ласково погладила его свисающие вниз щеки, держа правую руку за спиной.
– Т-ш-ш – тихо шикнула она и поднесла палец к алым губам маски.
Давид в упор смотрел в тёмные глаза старухи, пытаясь разгадать, кто стоит перед ним. Тщетно. Толстое дерево скрыло за собой личность и оставила её неизвестной.
Резкая боль. Давид почувствовал как острый нож устремился в живот. Ещё раз. Потом ещё раз.
Он опустил взгляд на тело, в ужасе смотря на окровавленную рубашку.
Из уст вылилась свежая кровь и окрасила маску старушки в алый цвет. Капли стекли по белоснежному дереву обратно на воскресную рубашку, которую ранее Давид одевал лишь на воскресные походы в церковь.
Упав на лестницу, он ударился головой об острый выступ и закрыл глаза. А таинственный силуэт продолжал заполнять всю темноту звучным:
– Т-Ш-Ш-Ш! – и расплывался в циничной улыбке оглядывая кровавые реки, потекшие по ступеням вниз.
Ступая по аккуратно выложенной красной мостовой я с интересом осматривал центр города.