Чудовище Карнохельма - стр. 33

Руку протянул он. Очень медленно. В странном призрачном свете я четко рассмотрела крепкую ладонь с длинными пальцами и коротко обрезанными ногтями. У запястья темнели какие-то знаки, образуя рисунок-браслет. Кончики пальцев невесомо коснулись края моей шубы на груди. Словно хотели ее отодвинуть.

И мы оба застыли – я и незнакомец. Каждый с изумлением ждал действия другого. Нереальность происходящего смешивалось с запредельной живостью ощущений. И томление внутри усилилось, переходя в жар. Я увидела, как дернулось горло мужчины над краем черного обруча. И мельком подумала, что уже видела такое странное украшение. На одноглазом Бенгте… Зачем они носят такие кольца?

Какой удивительный сон…

***

Темная Дева снова явилась внезапно. Мгновение назад пещера пустовала. Он стоял спиной, когда ощутил легкое движение воздуха и новый запах, нитью скользнувший в устоявшемся мареве нижнего мира.

Повернулся рывком, но совершенно бесшумно, уже зная, что увидит. Вернее – кого.

И точно.

Темная Дева свернулась на мехах.

Подошел ближе, присел, рассматривая с удивлением. Каждый знает легенду о том, что воинов в нижнем мире ждет Темная Дева. Блудница и нечестная жена, охочая до наслаждений распутница, которую наказали перворожденные хёгги. Темная Дева не может покинуть промежуточный мир, так и остается в нем вечность, ублажая честных воинов. Каждого обязана обласкать и одарить своим телом.

Только вот ему Дева досталась какая-то странная.

Ну то, что темная – понятно. Грязь бесчинств и разврата въелась в ее кожу черной сажей. Одета блудница в рваное платье нареченной – вечное напоминание о ее позоре и предательстве. По подолу вьются узоры хёггов, чтобы вечность помнила о тех, кто ее наказал. Вот только дева не ждала воина в соблазнительной позе, а спала! Свернулась на меховом плаще и посапывала!

Он присел рядом, с холодным интересом рассматривая лицо, скрытое за завесой спутанных темных волос. На носу блудницы блестели странные круглые стеклышки, но что это такое, Рагнвальд не знал. Так что лица толком видно и не было.

Словно почувствовав чужой взгляд, блудница тихо засопела и проснулась. Моргнула, уставилась на него. И снова странность. Взгляд ее не сочился патокой, не завлекал. Скорее, он был удивленным, немного испуганным, а еще – любопытным. Так смотрят мелкие беззащитные зверьки, когда им протягиваешь кусок мяса.

Он тоже протянул – ладонь. Тронул край шубы, подвинул. Не то, чтобы сильно желал рассмотреть Темную Деву, да и о плотских утехах совсем не думал, но все знают, что от подарков перворожденных нельзя отказываться. У блудницы свое искупление, у него – свое. Откажется – и обоим будет плохо.