Чудотворцы - стр. 26
– Хотя, если по правде, он не вовсе дурак и кое-что из его речей не мешало бы услышать и нашим правителям. Думается мне, что ох как не к добру, подался базилевс в Храм, да еще и с таким серьезным эскортом. Как бы не было заварушки.
Доситеос получил свое два обола и, подхватив бесчувственного Агенора под мышки, поволок его куда-то вглубь помещения, ворча себе под нос:
– Имя мое тебе не понравилось, а сам то? Агенор хренов. Да и хозяин твой не лучше, Менелай он, видишь ли.
В это время наверху, в иудейском городе послышался нарастающий шум, превратившийся, постепенно, в непрерывный вой, подобный волчьему, воющий с то нарастающей, то немного затихающей силой. Там, наверху явно что-то происходило и Публий вопросительно посмотрел на трактирщика.
– Доигрались – пробормотал тот и начал лихорадочно запирать вход – Ушел бы ты отсюда, господин. И иди-ка ты лучше в крепость, только там сейчас будет безопасно.
Потом он как-то странно посмотрел на инженера и почти неслышно пробормотал:
– Ну, положим, Йонатан! А что толку?
С холма уже тянуло гарью и еще чем-то, что Публий предпочел не распознавать, оттуда вниз по улице бежали растерянные люди. Послушавшись совета испуганного трактирщика, он поспешил в цитадель, куда уже стекались одинокие сирийские воины вероятно, такие же как и он утренние гуляки. Вместе с ними в крепости пытались укрыться непонятные люди, похоже – местные иудеи, некоторые – с женами и детьми, но стражники их не пускали. Публию удалось беспрепятственно пройти в ворота – стражники его запомнили, наверное, благодаря его италийскому виду. Может, не стоит отпускать бороду, засомневался инженер?
Царь Антиох так и не вернулся в цитадель. Никандр, которого Публий встретил вечером, объяснил ему, что правитель Сирии предпочел ночевать в охраняемом лагере за пределами города, наверное в том, рядом с которым паслись слоны.
– И правильно сделал – ухмыльнулся эфессец – В городе сейчас такое творится! Даже у нас, за стенами, не совсем безопасно.
– Да что случилось-то? – взмолился ничего не понимающий инженер.
– А ты не знаешь? – удивился Никандр – О, славные дела творились нынче в святом городе – тут он хихикнул – Наш великий базилевс, повелитель всего и всех, взял да и повелел принести жертву Зевсу на их иудейском алтаре. Предварительно мы там водрузили статую Громовержца, не слишком большую и не слишком красивую, так, лишь бы позлить местных. А на жертвенник положили догадайся какое жертвенное животное?
Публий отрицательно помотал головой, но сириец и не ждал ответа.
– Свинью! – объявил тот со смехом – Ты только подумай – свинью. Ох, и затейник же наш царь. Ты не представляешь, что тут началось! Похоже было, что мы славно разворошили этот муравейник. Варвары поперли было на нас, но наши гоплиты быстренько стали в позу и нанизали некоторых из них на копья. Это немного охладило их пыл, но, видно, недостаточно.