Чудище Хоклайнов - стр. 22

– Скоро стемнеет, – сказал он. Он, не отрываясь, смотрел на пруд. Пруд казался зеленым и безобидным. – Был бы динамит, – сказал Ли Меллон.

Обед этим вечером был так себе. А каким он мог быть, если мы докатились до пищи, к которой не притронулись бы даже коты. Ни на что другое у нас не было ни денег, ни перспективы их добыть. Но мы держались.

Четыре или пять дней мы ждали, когда кто-нибудь появится и принесет поесть: бродяги, друзья – неважно. Но странная неодолимая сила, затаскивавшая людей в Биг-Сур, в эти дни отдыхала.

Щелкнул выключатель, и свет Биг-Сура погас. Печально. Хилое движение по Первой трассе никуда, конечно, не делось, но у нас никто не останавливался. Их или тормозило раньше, или проносило мимо.

Я знал, что умру, если съем еще хоть одного моллюска. Если хоть кусочек моллюска вдруг случайно окажется у меня во рту, моя душа выдавится из тела, как зубная паста из тюбика, и навечно размажется по вселенной.

Утром у нас еще была слабая надежда, но она быстро растаяла. И тогда Ли Меллон отправился на охоту – на плато, где стоял старый дом. Нельзя сказать, чтобы он был плохим стрелком – нет, он просто слишком увлекался. К старому дому иногда слетались голуби, а у родника, где несколько лет назад умер старик, попадались куропатки. Ли Меллон взял с собой последние пять патронов 22-го калибра. Я принялся убеждать его, что хватит трех. Дискуссия на эту тему оказалась короткой.

– Оставь две штуки, – сказал я.

– Я хочу жрать, – сказал он.

– Войдешь в раж и все расстреляешь, – сказал я.

– Я буду есть сегодня куропатку, – сказал Ли Меллон, – голубя, большого зайца, маленького оленя или свиную отбивную. Я хочу жрать.

Патроны для 30:30 кончились две недели назад, и с тех пор каждый вечер к нам с гор спускались олени. Иногда их было двадцать или тридцать штук: жирных и наглых, но для винчестера у нас не осталось ни одного патрона.

Ли Меллону так и не удалось приблизиться настолько, чтобы 22-й калибр хоть как-то им повредил. Однажды он попал оленихе в задницу, но та прыгнула в кусты сирени и убежала.

Так или иначе, я пытался уговорить его оставить два 22-х патрона на черный день.

– Вдруг олень забредет завтра прямо в огород, – сказал я. Ли Меллона это не трогало. С таким же успехом я мог говорить о поэзии Сафо [18].

Он двинулся к плато. Вверх вела узкая грунтовая дорожка. Ли Меллон поднимался по ней, становясь все меньше и меньше, и вместе с ним пять наших 22-х патронов тоже становились все меньше и меньше. Теперь они виделись мне размером с недокормленных амеб. Дорожка свернула в секвойевую рощу, Ли Меллон исчез, забрав с собой все патроны, которые были у нас на этом свете.