Чудик и другие жители Заполярья. Рассказы - стр. 18
– Петрович, – прохрипел он, – дай попить.
– Проснулся, алкаш, – Иван протянул напарнику канистру.
– Башка раскалывается. Похмелиться бы.
– Терпи. Пузырь с ребятами на Буханке раздавили.
– Когда? Я и не слышал.
– Да ты дрых, я будить не стал. Ты часика два поспи, легче станет, а там меня сменишь до обогревпункта.
Напарник повернулся, поправил ремни и задремал. Трактор шёл плавно, чуть переваливаясь на свеженаметённых сугробах. Дойдя до обогревпункта, Зверев сообщил по рации, что всё нормально, и разбудил напарника. Тот молча сел за рычаги и, морщась от головной боли, продолжил путь. До базы партии дошли без приключений. На базе ёмкость принял механик, проверил накладную и похвалил за оперативность доставки груза. Начальник партии предложил отдохнуть, но трактористы, зацепив пустую угольную коробку, заторопились в обратный путь. Начальник не возражал. Дома отдохнут. Налегке быстро домчатся, а дома, конечно, лучше: там и ванна и телевизор.
Дорога домой проходила там же. Приближаясь к Буханке, Зверев вспомнил, как мучился напарник.
– Санёк! – громко, перекрывая грохот двигателя, крикнул он.
– Что? – хрипло отозвался тот.
– Ну, как? Оклемался? Пить больше не будешь?
– Вот клянусь, Петрович! Ни капли!
– Ну-ну. Поверю для начала.
– Да не сойти мне с этого места!
– Ладно, там видно будет. Завтра отдохнём, а потом в рейс. Смотри. Ты обещал.
– Буду как стёклышко!
– Бутылочное?
– Брось смеяться. Послезавтра первым буду стоять возле трактора. Бог свидетель.
– Хватит клясться. Ты хоть Бога не трогай.
Трактор уже подкатывал к посёлку. Механизаторы поставили его в бокс и, распрощавшись, разошлись. Сутки Зверев наслаждался покоем, а вечером, перед выездом, не выдержал и пошёл в общежитие. Зайдя в комнату, Иван зло выматерился: Сашка спал на кровати. Он был пьян. Брюки вместе с трусами наполовину спущены и болтались на раскинутых ногах. Под кроватью валялись пустые бутылки, а стол усеян окурками. Еды почти никакой не было. Только на тумбочке стояла кастрюля с остатками макарон. От бессилья и обиды у Зверева выступили слёзы: снова выслушивать клятвы напарника, делая вид, что веришь. Он схватил кастрюлю и вывалил макароны спящему между ног. Тот даже не пошевелился. Ещё раз окинув взглядом комнату, Иван ругнулся и вышел.
Утром Зверев забрал «тормозок», заботливо собранный женой, и зашагал к гаражу. Хорошее настроение немного портила мысль о напарнике: грузить эту пьянь в трактор, а потом смотреть на то, как он мучается с похмелья. Вдруг Иван удивлённо остановился. Из бокса выползал его трактор. Возмущённый механизатор с криком кинулся наперерез. Но ещё больше удивился, когда увидел, кто выглянул из открытой дверцы. Оттуда показалась чумазая рожа помощника. Рожа выражала такую серьёзность и сосредоточенность, что Зверев невольно рассмеялся. Для него было совершенно непонятно, что могло повлиять на такие резкие перемены в жизни напарника. Между тем тот приветливо помахал рукой и, зацепив угольную коробку, подкатил к стоящему с разинутым ртом трактористу. Только тут Сашка заговорил: