Что мне сказать тебе, Мария-Анна - стр. 12
Маркиз нахмурился.
– С чего это вы решили, что я трус?
Гуго пожал плечами.
– Это очевидно. Вы боитесь жить. Если человеку за пятьдесят и у него нет дома, друзей, жены, детей и при этом он свободный человек, то это значит только одно: он трус. В вас, как и почти во всех людях, есть неистребимое, острое стремление к превосходству. Но вы трус и всегда избегаете битвы, вечная трусость, замаскированная под благоразумие, и потому вы пытаете несчастных, которым не повезло оказаться в вашей власти. Вы заставляете людей страдать чтобы утолить ваше стремление к превосходству, людей которые не могут вам противостоять. Вы абсолютно законченный трус и жить вашей жизнью это настоящее проклятие. Наверное я бы даже пожалел вас, если бы не был вашей жертвой.
Маркизу были крайне неприятны эти слова. Но он нашел в себе силы улыбнуться.
– Вот видите, значит я прав и вы раз от раза становитесь лучше. Значит мой труд не напрасен.
Он сжал щипцы и резко вывернул кожу.
Гуго дернулся и болезненно застонал. Его глаза наполнились слезами.
Пытки продолжались почти два с половиной часа с небольшими перерывами на распитие чая и рассуждениями маркиза о вкусовых достоинствах разных его сортов. Под конец "чаепития" Гуго Либер превратился практически в желе, трясущийся, в липкой испарине, в соплях, в крови, источающий зловоние, с помутившимся взором, он начинал истерично дрожать как только маркиз приближался к нему с одним из своих "инструментов". Начальник Сент-Горта был вполне удовлетворен. Сегодня он превзошел самого себя, Либер кричал так что просто сорвал голос. И маркиз вполне отдавал себе отчет, что он мстит ему за его слова о трусости. И несомненно он был отомщен. И снимая фартук и раскатывая рукава рубахи, маркиз ощущал искреннее довольство человека достигшего некой вершины. А мысль о том что впереди еще много месяцев и лет подобных "вершин" по-настоящему окрыляла.
5.
В Нувере, маленьком южном городке на берегу теплого моря, неожиданное прибытие королевы произвело настоящий переполох. Вся местная знать, всё высокопоставленное местное духовенство, богатейшие купцы и представители торговых гильдий, высшие чиновники города во главе, с находящимся на грани обморока, господином Этьеном Морисом – мэром Нувера, спешили засвидетельствовать своё почтение повелительнице страны, выказать ей свою безграничную верность и обожание. Все были чрезвычайно встревожены. Зная крутой нрав королевы и её пристрастие лично участвовать в наказании тех, кто был уличен в каких-то злоупотреблениях, мятежных настроениях, нарушениях законов, недостаточном выражении верноподданнических настроений, либо иных преступлениях против Короны, Государства и Монаршей воли, с точки зрения этой самой Монаршей воли, все полагали что кому-то в Нувере явно не сносить головы и каждый, волнуясь естественно в первую очередь за себя, спешил узнать кому именно. Не то чтобы каждый из них чувствовал за собой какую-то вину перед Короной и Государством, но в глубине души считая свою грозную королеву немного взбалмошной и совершенно непредсказуемой особой, каждый понимал что никто не может чувствовать себя в абсолютной безопасности.