Читательский билет: Литературное путешествие по миру отечественных буквоедов, книготорговцев и библиофилов - стр. 7
После обыкновенных приветствий Владимир, по приглашению Марфы Петровны, сел возле нее. В продолжение нескольких секунд царствовало общее молчание, ибо все более или менее были в смущении и не знали, с чего начать. Клим Сидорович всех больше недоумевал и как будто чего-то боялся. Когда Марфа Петровна бывала не в духе, супруг ее всегда казался самым скромным и молчаливым человеком. Наконец Софья Климовна первая прервала молчание:
– Хорошо же вы с нами вчерась поступили, Владимир Александрович! – сказала она.
– Да! – подхватила Марфа Петровна. – Правду сказать, мы никогда этого от вас не ожидали! Мы, конечно, в Петербурге не бывали, однако дочери мои, позвольте сказать, не такого разбору, чтоб можно было над ними смеяться. Не прогневайтесь, Владимир Александрович!
Вера Климовна не сказала ни слова, но взоры ее пристально устремлены были на Блистовского, который, заметив это, еще более смешался.
– Я не заслуживаю этих упреков, сударыня! – сказал он наконец, обратясь к раздраженной Марфе Петровне. – Я имел уже честь объясниться с Климом Сидоровичем, и он, кажется, уверен, что мне и в голову не приходило насмехаться!
Дюндик между тем стоял неподвижно и не знал, что отвечать на неожиданный вызов Владимира.
– Ну что ж ты стоишь как чурбан! – вскричала Марфа Петровна. – Разве нет у тебя языка?
– Как не быть, матушка! Но ведь Владимир Александрович утверждает, что барышни наши действительно не умеют говорить – что их понять никак нельзя…
– Вот прекрасно! – вскричала Марфа Петровна, и глаза ее засверкали. – А Софроныч-то разве даром у нас хлеб ел?
– И Софроныч будто ничего не знает…
– Вот это очень мило! – вскричали обе барышни с горьким смехом. – Софроныч ничего не знает! А разве он не сочинил книгу?
– Позвольте же вам показать его сочинение! – прибавила Софья, обратясь к Владимиру и встав со стула.
– Пожалуйте, сударыня! – отвечал он и не рад был жизни, что решился к ним прийти.
Софья вышла на минуту в другую комнату и возвратилась оттуда, имея в руках небольшую книгу в шестнадцатую долю листа, которую и подала она Блистовскому с торжественным видом.
Владимир, раскрыв ее, прочитал следующее заглавие: «Jardin de Рагadis pour lecpon des enfants etc. Райский вертоград для детского чтения и проч.». [Книга эта вышла в печать в Москве, 1818 года, в университетской типографии. Хотя имя автора не показано на заглавном листе, но мы имеем причины думать, что Софроныч не напрасно приписывал себе честь сего сочинения. Всякий, кому угодно будет сравнить французский язык, употребленный в этой книге, с языком, которому научились дочери Дюндика, охотно с нами согласится.