Чикагская школа социологии. Сборник переводов. Том 1 - стр. 2

, но и огромным и не вполне оцененным опытом эмпирических исследований, привлекающим с конца ХХ в. внимание ряда американских и европейских авторов[5], но до сих пор плохо известным у нас. В книге представлен преимущественно этот опыт.

С золотого века чикагской социологии, охватывающего период с середины 1910-х до середины 1930-х годов, начинается в известном смысле современная американская социология и, поскольку облик социологии после Первой мировой войны определялся прежде всего тем, что происходило на американской сцене, современная социология как таковая.

Ни перед Р. Парком, ни перед его коллегами по факультету социологии и антропологии Чикагского университета[6] не стояла задача создать какую-то особую школу. Они развивали социологию как таковую, понимая, что она должна стать эмпирической наукой, соответствующей критериям научности, как они тогда понимались. В начале ХХ в. ни в Америке, ни в Европе таковой не было. С одной стороны, сложилась традиция проблемно-ориентированных любительских социальных обследований, не ставящих собственно научных задач и не вписанных в какие-либо теоретические перспективы (в Чикаго она была представлена, например, обследованиями сотрудниц Халл-Хауса[7]). С другой стороны, были многочисленные теории спекулятивного характера, не соотнесенные с эмпирическими исследованиями. Эти две линии развития существовали совершенно независимо друг от друга, и их нужно было как-то соединить. Различные теоретические позиции, существовавшие параллельно и обособленно, нужно было как-то соотнести; идеи полипарадигмальности и теоретического плюрализма были чуждыми этой эпохе. Сборку единой науки из разрозненных эмпирических и теоретических компонентов мы и находим в работе тогдашних чикагских социологов.

Нередко эта сборка характеризуется как «эклектическая». Но подобная оценка вряд ли справедлива. Отчасти она является проекцией в прошлое тех политических размежеваний и конфликтов между «школами», «подходами», «парадигмами» и «направлениями», которые возникли уже после чикагцев и не были фоном для их научной работы. Более того, чикагская социология во многих отношениях предвосхищает лучшие поздние теоретические синтезы, образцовым примером которых служит теория Т. Парсонса. В чикагской социологии, при всей ее пестроте, мы находим высокую степень внутренней связности и согласованности в базовых принципах, придающую вписанным в эту традицию текстам особую, уникальную окраску и позволяющую читать их как части общего интеллектуального предприятия.