Чейзер 2 - стр. 25

Что ж, она его лишилась и, кажется, надолго.
Она не помнила, зачем забрела в винный магазин и почему так долго смотрела на пузатые бутылки, неспособная выбрать какую-то одну. Не помнила ни подозрительного взгляда продавца, с удивлением и неприязнью разглядывающего ее грязные штаны; не помнила ни того, о чем думала, стоя в полутемном зале, ни того, как расплачивалась за покупку. Помнила лишь, что ее дальнейший путь домой сопровождала зажатая пальцами за горло, словно ненавистный пленник, бутылка шампанского.
Почему шампанского? Этого она тоже не знала.
Консьерж, глядя на прошедшего мимо и погруженного в невеселые думы жильца, вслух здороваться не стал – задумчиво поскреб пальцами щеку и вернулся к чтению газеты.

Одно дело, когда меняешь жизненные события сам, например, говоришь Джону: «Ты больше не мой друг!», и тот, обиженный, злой и мрачный, уходит. В этом случае все понятно: налицо очевидная связь между твоим собственным действием и результатом. Сам отправил товарища прочь – сам увидел в дверном проеме его спину. Точно так же с остальным: когда говоришь прохожему на улице гадость, тот огрызается в ответ; когда ленишься на работе, теряешь премиальные; когда перестаешь общаться с приятелями, они постепенно перестают общаться с тобой. Не все, но перестают. Наверное.
Но что такого сделала Лайза, чтобы получить то, что получила? Неправильно связала между собой два слова – «домой» и «назад»? Не совсем корректно выстроила формулировку внутри проклятой будки? Ошиблась при озвучивании собственного желания?
Да, она произнесла слово «назад» - ошибка, фатальное совпадение, нелепость, - но ведь она совсем не просила кидать ее во времени. Не ныла: «Пусть друзья меня забудут, пусть Мак меня никогда не вспомнит! Смените на моей двери замки, и пусть я снова буду жить на старом месте…» Оно бы и неплохо, если бы Портал послушался и сделал так, как она просила, НО ВЕДЬ ОНА ВСЕГО ЭТОГО НЕ ПРОСИЛА! Не умоляла переместить ее на год в прошлое, не требовала от судьбы повернуть время вспять и уж точно не просила переодевать ее в эти чертовы… чертовы тряпки…
В белой фарфоровой кружке пузырилось шампанское. Вкус праздника в день разрухи.
Когда черное успело стать белым, а белое черным? И куда, ударившись о потолок, улетела пробка? За шкаф?
К черту…
Она всего лишь хотела выйти на улицу и пойти домой. К Маку, к прежней жизни. Она хотела такой малости – уверенности в собственном выборе, правильности решений, стабильности. Простой стабильности – это что, так много? Стабильности, черт подери! Когда сказал – хочу выйти на улицу, и вышел на ту же улицу. ТУ ЖЕ УЛИЦУ. В то же время. В тот же день и год. Всего лишь.